Меня поразила бесчеловечность нашего командования, решившего ценой жизни 20 тысяч солдат спасти дорогостоящие обозы. Люди умирали, падали ранеными, пропадали без вести и попадали в плен из-за военного имущества. 20 тысяч человек пожертвовали собой во имя спасения 10 тысяч грузовиков. Что ж, командование могло ими гордиться. Еще бы! Две тысячи возничих на своих упряжках, восседая как на троне на кожаных сиденьях и пряча свои осоловелые испуганные глаза, смогли выбраться, несмотря на то что бензин закончился, а фуража для животных не хватало. Такой ценой было заплачено за их спасение, поскольку 20 тысяч солдат обеспечили им трехдневный отрыв от неприятеля.

Ночь мы провели возле села Голенка, в котором насчитывалось всего 20 домов, притулившихся к проселочной дороге. На ней стояли 4 гаубицы, рядом с которыми прямо на грядках лежали мертвые солдаты и лошади. К нашему удивлению, багаж оказался нетронутым, а замки от орудий целыми. Русские попытались внезапной атакой силами до 40 человек и 2 танками воспрепятствовать выходу остатков трех наших дивизий из кольца окружения. Они стреляли по идущим по проселочной дороге маршевым колоннам, в которых насчитывалось до 2 тысяч солдат, 100 грузовиков и 6 орудий.

– Русские танки! Спасайтесь! – закричал кто-то.

Но среди нас нашлись не только трусы и слабонервные. Трое солдат быстро развернули противотанковую пушку и меткими выстрелами подбили танки противника, пехота которого поспешила скрыться за деревьями на опушке леса, ведя оттуда беспорядочный огонь. В целом наша колонна беспрепятственно миновала деревню, проследовав мимо разбитой батареи.

Никто не мог точно сказать, находились ли мы впереди или позади русских. Где был противник? Как только нами овладевало чувство, что мы спасены, тут же появлялся неприятель, а когда нам казалось, что наступает наш конец, откуда-то появлялись истребители танков, разворачивали свои пушки и открывали окно для дальнейшего движения. В минуты короткого перекуса куском жирного мяса с горячим ячменным кофе мы ломали себе голову, кто бы это мог быть, что так вовремя пришел нам на помощь? Какие подразделения проводят разведку окраин леса, в котором скрылись русские солдаты? Вернется ли противник с подкреплениями? Но прошла команда начинать движение, так как путь свободен. Мы еще раз мысленно поблагодарили ту дивизию, которая оставила нам хотя бы свою полевую кухню, а вслух в который раз прокляли наше командование от полка до корпуса, бросившее нас в трудную минуту. Ведь одновременное исчезновение полковников и генералов нельзя было назвать случайностью.

– Сначала в отпуск отправился командир дивизии, – вспоминали солдаты.

– Потом наш полковник!

– Затем исчез Флоссе!

– Да и командира корпуса как-то странно отозвали!

– И все это за каких-то две недели. Кто бы что ни говорил, но такое могло произойти только намеренно.

– Конечно, намеренно. Они все это предвидели, учуяли, если хотите, и смылись, предоставив нам расхлебывать ими заваренную кашу!

Меня этот вопрос тоже беспокоил, и я спросил Райха:

– Неужели полковник все это предчувствовал и поэтому сдулся?

В ответ Райх только пожал плечами. Ему тоже было несладко, ведь он являлся членом партии и не мог не чувствовать, что мир, который эта партия провозглашала, рушится. Тут в наш разговор вмешался Вихтель, недавно спасший от уничтожения 10 больших грузовиков:

– Вряд ли ему было что-то точно известно. Но поступил он подло, очень подло.

Недавно в одной из повозок мы обнаружили в специальном ящике запас коньяка, сделанный полковником еще во Франции и замаскированный под жидкость для обслуживания орудий.

– Непонятна также политика верхов, – продолжил Вихтель. – Зачем выгонять генералов, которые ранее одерживали победы? Неудачи на войне случаются.

Мы продолжали отступление. Во главе колонны в небольшом штабном «фольксвагене» ехал подполковник Тайл, затем следовали основные силы в количестве 600 человек. В конце двигался Шперл с остатками нашего полка из 300 бойцов, половина из которых была распределена по грузовикам. Ехавшие в них солдаты имели возможность поспать. Мы с Вихтелем на тяжелом мотоцикле носились то взад, то вперед, и маленький Бруггер показывал чудеса вождения по пересеченной местности. В таком составе мы подошли к болотистой долине, поросшей камышом. Из-за облаков проглядывало солнце.

– Мост совсем плох! – крикнул мне Вихтель. – Его надо укрепить бревнами!

Я понимающе кивнул и слез с мотоцикла, прикуривая сигарету.

Вскоре мост укрепили, ведь у нас имелось много саперов, которые были только рады вновь взяться за молотки и пилы. Внезапно появились 4 русских танка старого образца, походившие на большие жестяные банки, и начали стрелять. 2 наших грузовика соскользнули в болото, спавшие в них люди проснулись в воде.

Хорошо, что грузовики сами съехали с моста, ведь путь, таким образом, оставался свободным. Остальные машины дали полный газ, и люди с криками стали выпрыгивать из них. 6 грузовиков проследовали мост благополучно, а 2 были подбиты снарядами противника. К сожалению, один снаряд разорвался как раз посередине кузова, убив 6 человек.

За мостом начинался пологий подъем, а на юг тянулись бесконечные скошенные поля. Мы старались побыстрее преодолеть этот подъем, поскольку сзади нас подпирали русские танки. В мотоцикл Вихтеля попали осколки снаряда, разворотив все заднее сиденье, и он поехал в укрытие. Но я благополучно проскочил опасную зону и добрался до артиллерии. Артиллеристы не стали дожидаться команды и уже прямо в открытом поле развернули свои пушки для стрельбы прямой наводкой. Один из русских танков закрутился на месте и загорелся. Из него быстро выбрались трое танкистов и бросились прочь.

– Браво! Отличный выстрел! – крикнул кто-то. – Задайте им еще!

Русские стали поосторожнее, и нам удалось благополучно выбраться из заболоченной долины.

На следующий день нас поджидал очередной сюрприз – начавший гореть мост, подготовленный для взрыва. На нем аккуратно были разложены авиационные бомбы. Возле моста на небольшой лодке дежурил саперный лейтенант.

– Не повезло вам, – сказал он. – Сколько вас всего?

– 1800 человек с грузовиками и пушками.

– Мост горит, и как только огонь подберется к бомбам…

– Нам необходимо перебраться на другую сторону во что бы то ни стало. Огонь необходимо погасить!

Наши саперы принялись за работу, спиливая и удаляя горящие части моста, а пехота организовала подачу воды, встав в цепочку и передавая друг другу ведра. Через некоторое время нам удалось всем до единого переправиться на другой берег.

Но неприятности на этом не закончились. Райх заболел и его увезли, папаша Дорш молол чепуху, а Леманн погиб в стычке с врагом. Нам показалось, что он нарочно бросился под пулеметную очередь. Во время очередного боестолкновения с русскими остатки нашего «тяжелого эскадрона», так мы называли моторизованное подразделение на мотоциклах, направилось в тыл, и больше