— Я здесь, — он опустил руки по бокам, положив ладонь плашмя на пол помоста, — потому что нежеланный гость в Саркуме после неудачного инцидента, в результате которого мой брат заключил меня в тюрьму, который мог закончиться, а мог и не закончиться тем, что крыло дворца превратилось в руины. И потому что мне нужно время и помощь, чтобы собрать армию, чтобы снова стать желанным гостем. Остальное…

Он пожал одним плечом.

— Я знал с первого момента нашей встречи, что ты слишком много держишь в себе. Ты не горевала по своему отцу, ты не вымещала своё разочарование из-за игр, в которые тебе приходится играть. Я знаю, каково это… жить во дворце во власти Совета людей, с которыми ты не разделяешь идеалов. И всё же ты всегда была такой спокойной и собранной. Это вредно для здоровья. Если ты не сломалась бы ради меня, то, возможно, сломалась в гораздо менее подходящий момент.

— Понимаю. Ты помог мне раскрыть свою боль и неудачи в качестве одолжения.

— Нет, — он схватил её за талию, притягивая её и лаская её своим пристальным взглядом. — Я хотел это. Каждое из них. Я хотел, чтобы ты раскрыла себя передо мной, чтобы ты была моей, чтобы твои секреты и боль были моими, чтобы я хранил и охранял их.

Наиме обвила руками его шею, слишком поглощенная им, чтобы думать о чем-то ещё. Он поцеловал изгиб её шеи, когда она прижалась лбом к его плечу. Она прильнула к нему. Он поцеловал её в подбородок и отвёл её голову назад руками, чтобы поцеловать кончик её носа и лоб. Это было нежно и неожиданно, и она слегка рассмеялась, чтобы сдержать слёзы, которые снова хотели наполнить её глаза.

— Я твоя.

Её горло сжалось, когда она встретила его пристальный взгляд. Эмоции отразились на его лице, ярость, которая отразилась в быстром, крепком поцелуе, который он ей подарил.

— Мне так много нужно сказать, — сообщил он, отстранившись, — но не здесь. Не так.

Он наклонил подбородок, показывая на их объятия, напоминая ей, что они демонстрируют свою привязанность в слишком публичном месте.

Наиме убрала руки с его шеи. Макрам высвободился из её объятий и встал, потянув её за собой. Она не была готова снова оказаться вдали от него, когда только что вернула его. Но он заслужил время, чтобы отдохнуть, поесть, помыться, как он и сказал. И, если бы она могла сохранить его прибытие в секрете, то использовать его на заседании Совета могло бы стать полезным отвлечением.

— Я не уверен, что мне нравится этот расчетливый взгляд, — сказал он, но яркий, острый блеск в его глазах сказал ей, что ему это очень нравилось.

— Я обменяю свои мысли на твои, как только ты устроишься и отдохнешь.

Он одарил её медленной, эмоциональной улыбкой.

ГЛАВА 33

Даже после того, как она приняла ванну, переоделась и поела, Наиме чувствовала себя опустошённой, лишённой эмоций. Это было не плохое чувство, а что-то сродни очищению. Она не была воодушевлена, она была слишком эмоционально истощена для этого, но она действительно чувствовала себя легче, более уверенно.

Самира отпустила остальных слуг, как только Наиме закончила ужинать. Она слонялась по комнатам, лениво поправляя вещи, готовя спальню Наиме ко сну. Но Наиме чувствовала её взгляды, тяжесть её молчания. Беспокоилась о ней, о повороте событий и о том, как всё пошло не так.

— Я в порядке, — сказала Наиме, глядя сквозь стеклянные двери в ночь и на голый скелет фигового дерева.

— Правда всё в порядке или притворяешься? — спросила Самира, идеально имитируя самый резкий тон Наиме.

Наиме сделала вдох и медленно выдохнула, прощупывая себя, оценивая свой разум и тело. Всё в ней было взломано и оголено. Она уткнулась в руины своих планов. В её сердце вскрылась зияющая рана, оставленная смертью её матери и отсутствием силы её отца. Но всё было в порядке.

— Я плакала, — сказала она. — Он обнимал меня, и я плакала до тех пор, пока больше не смогла. Я чувствую себя более опустошённой, чем когда-либо.

Самира прекратила то, что она делала и повернулась к Наиме с поднятыми бровями и приоткрытыми губами. Наиме могла видеть её в отражении стекла.

— Всё начинается в пустоте, — наконец, сказала Самира, кладя маленький кусочек керамики, с которого она вытирала пыль, обратно на стол. — Это начинается в пустоте. Очисти старое и начни сначала.

Наиме не смогла сдержать лёгкой улыбки. История сотворения мира продолжалась именно так. Разными людьми объяснялось по-разному. Колесо представляло собой круг, и поэтому его можно было интерпретировать с любой точки. Но мало кто рассматривал пустоту как начало. Только конец, только разрушение, смерть, разложение. Самира разделяла с Наиме любовь к некоторым старым поэтам, которые часто утверждали, что на самом деле конец — это начало. Это творение не закончилось пустотой, а началось с неё. Из ничего возникает всё, и обратно в ничто, и снова.

Наиме прочитала так много книг на эту тему, что у неё закружилась голова. Но на самом деле она ничего не понимала. До тех пор, пока Макрам, который не боялся всё ломать, видел, что открывались новые пути. И как мог он бояться, тот который шёл с руинами за спиной и рассветом в поле зрения?

Как будто её мысли призвали его. Он стоял перед фиговым деревом, ожидая её, сцепив руки за спиной. Она поселила его в тех же комнатах, что и раньше, с Тареком. Должно быть, он прошёл через сад. На нём были только кафтан и сальвар, никаких поясов, ни энтари, ни фераче. Конечно, ему было холодно, когда он стоял на морозном воздухе.

— Я думаю, он был бы счастливее всего, если бы был твоей тенью, — упрекнула Самира, подходя к Наиме.

Он уже был тенью. От сумерек до её рассвета.

— Он хочет поговорить.

— Ммм, — промурлыкала Самира. — Тогда я оставлю вас с вашими дискуссиями.

Наиме толкнула её боком. Крошечный комочек дурного предчувствия скрутился у неё в животе. Самира тихо рассмеялась и сжала руку Наиме.