он не лёг на бок, а затем перекатился на спину. Его руки держались за те части её тела, до которых он мог дотянуться, когда он повиновался её нежному побуждению, сначала за талию, затем за руки. Он погладил её спину, когда она оседлала его.

Быть обнажённой с ним было головоломкой ощущений. В каждом месте, где они соприкасались, она осознавала их различия. Она сидела на его бёдрах, и его бёдра были сильными и твёрдыми от мускулов, а её — мягкими и податливыми под ними. Его кожа была горячей для её прикосновений, её холодной в сравнении. Его хватка, когда он прикасался к ней, была сильной и уверенной, её — мягкой и нерешительной. Наиме легла на него сверху, прижавшись животом к его бёдрам, и его эрекция запульсировала.

Она поцеловала шрам на его руке. Затем она провела кончиком пальца по тонкому короткому шраму на его груди, одному из тех, на которые она обратила внимание, когда увидела его полуодетым в конюшне. Она проследила губами за движением своего пальца. Затем проделала то же самое с более широкой раной вдоль рёбер, над новыми, всё еще заживающими ранами. Каждое прикосновение и поцелуй были претензией, уступкой тому, чего она так долго хотела, и заявлением о том, что она никогда не хотела делить его. Скользнув ниже по его телу, она провела губами по длинному изогнутому шраму, который начинался у его рёбер, спускался по правой стороне нижней части живота и останавливался на бедре.

Дыхание Макрама зашипело сквозь его зубы, и его бедра напряглись и приподнялись под ней, прижимая его эрекцию между её грудями. Наиме протянула руки и провела ими вниз по его торсу, затем снова провела по длинному шраму, на этот раз языком. Её пульс колотился на шее и запястьях, когда она делала это. Она чувствовала себя одновременно храброй и неуверенной в том, что делает, и взглянула ему в лицо, чтобы оценить его реакцию. Он наклонился, как и она, и схватил её за руки, подтягивая её к себе так легко, как если бы она была одеялом.

— Привет, — он поймал её рот своим для медленного, голодного поцелуя. — Моя очередь.

— Но, — запротестовала она, — есть ещё шрамы.

— Много, — согласился он, осторожно кладя её на спину и снова накрывая собой. — Мы можем приберечь несколько штук для следующего раза.

— А что, если следующего раза не будет?

Он прижал её руки к матрасу, медленно осматривая её под собой. Она вздрогнула от томного выражения его лица, ещё более голодного из-за глаз, выкрашенных в абсолютно чёрный цвет.

— Я решил, что следующих разов будет много, — он наклонил голову и поцеловал её кожу.

Он проложил линию мягких поцелуев между её грудями, его руки всё ещё прижимали её к кровати.

— Ты решил?

Она закрыла глаза. Его поцелуи повернули влево, описывая медленную спираль вокруг её груди, приближаясь к соску. Всё её тело напряглось в предвкушении, чувствительный кончик затвердел и жаждал прикосновения. Но он этого не сделал, вместо этого он остановился на мгновение и поцеловал линию через её грудь к правой груди и сделал то же самое. Наиме протестующе мяукнула, выгибаясь навстречу ему и пытаясь высвободить руки из его хватки.

— Я решил, — ответил он во время короткого перерыва в своих поцелуях.

Импульсы острого, ноющего желания пульсировали в её груди и между ног, где влага скользила по бёдрам. Она сжала бёдра вместе, пытаясь подавить пустую боль, но без особого успеха. Макрам опустил подбородок, наблюдая, как она трёт ноги друг о друга, и подвинулся, поставив колено между её ног.

Он переместил свою хватку с её запястий на одну руку, а другой погладил её по боку, по бедру, и его рука остановилась на её ягодице, тыльная сторона его ладони надавила как раз над тем местом, где она хотела этого. Наиме издала тихий жалобный звук, приподнимая бёдра в попытке заставить его прикоснуться к ней там. Она была уверена, что это облегчило бы боль, страстное желание, если бы он просто…

Макрам спустился, схватив её за лодыжки. Он провёл руками вверх по её ногам, его сильные пальцы подталкивали её ноги вверх и в стороны.

Наиме приподнялась на локтях, наблюдая за ним, когда он запечатлел поцелуй на её согнутом колене, одной рукой придерживая её ногу. Его волосы коснулись её кожи. Шелковистая ласка контрастировала с его более плотскими прикосновениями. Его кожа была прекрасным контрастом с её, теплая и золотистая рядом с её более бледным цветом. Его полуночные волосы и окрашенная магией темнота рядом с перламутровой пульсацией её собственной силы.

Он медленно двинулся от её колена к бёдрам. Поцелуи были ласковыми и ленивыми на её коже. Хотя его магия рассказывала другую историю, о грубом отчаянии и нужде, по его плечам время от времени пробегали струи тени и дыма. Его магия была столь же ощутима в её силе, как и его прикосновения к её коже, небольшие толчки и ласки, осознание, которое приходило и оставалось, даже когда он оторвался от её губ. Его руки переместились с её колен вниз по внутренней стороне бёдер и остановились. Его большие пальцы погладили складки каждого бедра там, где они соприкасались с её тазом.

Она упала на спину, её пульс участился по всему телу, кожа горела от ощущений.

— Почему ты мучаешь меня? — запротестовала Наиме.

Макрам повернул большие пальцы внутрь, и теперь он ласкал внешние складки её тела. Она сдвинула бёдра, побуждая его прикоснуться к ней там, где пульсация и потребность казались наиболее концентрированными.

— Правда? — сказал он низким, хриплым голосом, как раз перед тем, как поцеловать кожу над треугольником волос.

Наиме издала мягкий ободряющий звук, потянувшись и запутавшись пальцами в его волосах.

— Правда, — сказала она, сжимая в кулаках его волосы и направляя его голову так, чтобы его лицо было над её лицом.

Она свирепо посмотрела на него. Он сузил глаза в насмешку над её взглядом, едва сдерживая усмешку, и снова двинулся вниз.

Макрам прижался к ней ещё одним поцелуем, просто прижав губы к крошечному комочку нервов и потребности, которые так отчаянно изнывали. Она ахнула, а затем разочарованно застонала, когда он