Слава долго молчал, разглядывал узор на старых обоях и время от времени хмурился, будто его что-то не устраивало в витиеватом орнаменте геометрических фигур. Когда тишина начала измеряться десятками минут, Лев спросил:

- Ты что-нибудь скажешь?

Слава повел плечом:

- Я не знаю, что сказать.

- Мы расстаемся, - Лев хотел спросить это, но получилось, что сказал, как факт.

Слава повернул к нему голову, но Лев в темноте не смог как-либо трактовать его взгляд (удивленный? Возмущенный?)

- Я как-то не ясно изъясняюсь что ли? Я же сказал, что приму всё.

- Ты же не знал, что придётся принимать.

Слава фыркнул:

- Ты думаешь, после историй про твоего отца, беготню с битами, драками и избиением, изнасилование звучало особо шокирующе?

- То есть, ты так и думал, что я расскажу об этом?

- Я подозревал и мечтал ошибиться в своих подозрениях, но я так и думал, да.

- Почему?

Слава снова пожал плечами:

- Ну… все твои предыдущие истории тоже были о насилии. Это всё разные виды одного и того же. Думаю, это ахренительно травматично для жертвы, но не говорит ничего нового о тебе.

- Почему ты тогда отодвинулся именно на этой истории?

- Наверное, почувствовал себя уязвимым. Я же теперь на его месте.

Этого вывода Лев и боялся больше всего: мол, если его так переклинило с Яковом, значит, и со Славой может переклинить. Он попытался сказать ему, что ничего такого больше не повторится, и вообще – со Славой у них всё по-другому, по-особенному, он его никогда пальцем не тронет и…

- А Якова в начале отношений ты предупреждал, что изнасилуешь через пару лет? – уточнил Слава с ухмылкой. – Или тоже говорил, что любишь?

Лев отвернулся, вспоминая их новогоднюю ночь в общежитие, когда он был уверен, что Яков – его любовь, его судьба. И пусть он не говорил ему таких нежных слов, какими сейчас пытался задобрить Славу, но думал их совершенно искренне. А тем временем, от жуткой ночи в душевой его отделяло чуть больше полугода.

Мог ли он представить сейчас, что через полгода сделает со Славой что-нибудь столь же ужасное? Конечно нет. Но ведь и тогда не мог представить этого с Яковом.

- Лев, – Слава вдруг придвинулся к нему чуть-чуть ближе. – А зачем ты занимаешься сексом?

Меньше всего он ожидал услышать именно этот вопрос.

- Да я… не занимаюсь.

- Но раньше занимался. Почему?

- Ну так я… - Лев почувствовал себя дураком. – Был в отношениях.

- А что, контракт какой-то есть, который обязывает?

- Нет, это просто само собой было. Мы это даже не обсуждали.

Слава кивнул, удовлетворенный ответом, и спросил:

- А мы будем заниматься сексом?

- Если ты хочешь.

- А ты хочешь?

- Хочу.

- Как ты хочешь им заниматься?

- В смысле?

Слава прыснул:

- Ты не понимаешь вопрос?

Льва задела эта насмешка.

- Он… странный.

- Почему странный? Можно же по-разному, - заметил Слава. – Или у тебя в голове только один сценарий, где ты меня трахаешь, а я соглашаюсь быть трахнутым?

Лев оскорбился: конечно, именно такой сценарий у него и был, но зачем же так грубо? Куда делось «заниматься любовью»?

- Если ты хочешь выражаться именно так, то да, - сдержанно ответил Лев.

- Спроси меня, хочу ли я, чтобы ты меня трахнул.

Лев тяжело вздохнул, чувствуя, как разговор превращается в пытку.

- Ты хочешь?

- Нет.

Губы Славы растянулись в едкой ухмылке – и впервые возникшая ямочка на щеке вызвала у Льва раздражение, а не трепет. Он отвернулся, чтобы на неё не смотреть.

- Что такое? – ерничал Слава. – Синий экран смерти? Не ожидал, что кто-то может тебе отказать?

- Хватит! – дернулся Лев, задетый этим потоком злой иронии.

- Извини, – неожиданно мягко отозвался Слава. – Просто меня расстроило, что ты всё решил, не обсуждая со мной.

- Ничего я не решал, даже не предлагал ничего!

- Конечно не предлагал, у тебя же роли в голове расставлены по умолчанию, – с обидой отозвался Слава.

- Не расставлены! – заспорил он с правдой.

- Ладно, - сказал Слава, как будто соглашаясь. Он встал с дивана и сделал несколько шагов по комнате туда-сюда. Соединив кончики пальцев, спросил: – Тогда как мы будем заниматься сексом, если я отказался от твоего… предложения?

- Никак, - буркнул Лев.

- Серьёзно?! – снова вспылил Слава. – Либо ты меня трахаешь, либо никак? Ты больше ничего не рассматриваешь?

Лев, не выдержав этого давления, встал с дивана и тоже начал кричать:

- А что я должен рассматривать?! Я не понимаю, что ты от меня хочешь!

- В смысле не понимаешь? Вставлять и трахать – единственные известные тебе глаголы? Ты что, животное?

Это «животное» прошлось по нему, как отцовский хлыст по спине. Лев вздрогнул и отступил от Славы на несколько шагов. Тот, переменившись во взгляде, севшим от крика голосом произнес:

- Я домой поеду.

Лев бросил взгляд на настенные часы – почти три ночи – и метнулся за Славой в коридор.

- Тебе вызвать такси?

Рассерженно завязывая шнурки, Слава отрывисто сказал:

- Нет, я, блин, самодостаточный, блин, я сам могу вызвать себе такси!

- Это просто забота, - произнёс Лев.

Справившись с кедами, Слава выпрямился, сдернул куртку с крючка и жестко проговорил:

- О себе позаботься. Ты что, не видишь, что больше меня нуждаешься в помощи?

Когда он вышел за дверь, аккуратно прикрыв её за собой, Лев вернулся в гостиную и ударил кулаком по вращающейся полке: несколько дисков с грохотом полетели на пол, выпадая на ходу из пластиковых коробок. Он сел рядом с ними на пол, чуть не плача: это была их первая ссора и сразу же – такая идиотская. Он был готов, что это может случиться сегодня, но не предполагал, что они разорутся друг на друга из-за каких-то там воображаемых ролей в его голове. Да как они вообще пришли к такому разговору?

Собирая диски с пола и складывая их обратно по коробкам, Лев вдруг удовлетворенно подумал: он ударил по этой штуковине, но ударить по Славе ему даже в голову не пришло. Может, он меняется?

Лев и Слава [58]

Они не разговаривали три дня.

В первый день Лев сам поддерживал это молчание: не звонил,