этого понятия, определяет «открытость» как «относительную степень свободы распространения информации или знаний», которая включает в себя «предположения о природе и масштабах аудитории» и «подразумевает доступность или отсутствие ограничений в отношении коммуникации»[1495].

Почему открытость важна для возникновения технологических знаний? Вообще говоря, открытость более благоприятна для технологических инноваций, чем секретность, но ее нельзя рассматривать как достаточное или необходимое условие. Открытость – это промежуточный фактор. Она работает только в сочетании с другими факторами: с одной стороны, с теми, которые влияют на применение знаний, с другой стороны, с факторами, непосредственно связанными с созданием знаний. Первые мы проанализировали в предыдущем разделе, последние рассмотрим ниже. Преимущества открытости могут проявляться на нескольких уровнях. На уровне экономик, обществ или государств (который я бы назвал «макроуровнем») открытость знаний может способствовать технологическому прогрессу, поскольку упрощает получение информации о работе существующих технологий, чем снижает затраты на изобретения и обеспечивает более высокую скорость распространения новшеств. В атмосфере открытости не нужно изобретать велосипед. Это главный уровень в аргументации Мокира[1496]. На уровне фирм или мастерских («микроуровень») открытость знаний может, кроме того, способствовать тому, что Роберт Аллен назвал «коллективным изобретением». Аллен считает «свободный обмен информацией о новых методах и фабричных разработках между фирмами в промышленности необходимым условием коллективного изобретения». Когда имеет место коллективное изобретение, фирмы «предоставляют своим конкурентам результаты новых фабричных разработок, чтобы те могли использовать эти разработки в новых приспособлениях, которые они строят». Фирмы не «выделяют ресурсы на изобретения», а создают новые технологические знания как «побочный продукт их обычных инвестиций», «полученная техническая информация используется агентами иначе, чем фирмами, которые ее обнаружили». Таким образом, затраты на поиск новых знаний и эксперименты с ними распределяются между большим количеством фирм. Пока темп инвестиций высок, скорость экспериментов и создания новых знаний, как утверждает Аллен, также высока[1497].

Я бы предположил, что Северные Нидерланды демонстрировали исключительно высокую степень открытости на макроуровне вплоть до XVIII столетия[1498]. Открытость знаний в вопросах технологий в Голландской Республике долгое время являлась правилом de facto. Ее редко формулировали в письменной форме или в печати, она проявлялась в отсутствии ограничений на распространение технической информации в зарубежные страны и в простоте коммуникации в самих Объединенных Провинциях. В целом преобладала большая степень свободы потока знаний, хотя возможны были варианты. В некоторых местах и в некоторых секторах, как я покажу, степень открытости внешним наблюдателям была ниже, а мера секретности среди посвященных – выше, чем в других. Как бы то ни было, средний уровень открытости в Северных Нидерландах был необычайно высоким.

Иностранные путешественники часто удивлялись той легкости, с которой они могли собирать информацию о промышленных технологиях в Голландской республике. Когда в середине 1690-х гг. Сэмюэль Бушенфельт и Кристоффель Полхем во время своего технологического путешествия по Западной Европе, в которое они отправились по приказу руководства шведских шахт, прибыли в Объединенные провинции, они отметили, что голландцы куда более доверчивы и открыты, чем люди из других стран, включая англичан[1499]. Суд и палатный совет герцога Брунсвика, Иоганна Людвига Оедера, в 1763 г. путешествовавшего по Англии и Голландии ради изучения сельского хозяйства и промышленности, благосклонно отзывался об открытости Голландской Республики в сравнении со склонностью к секретности, с которой он столкнулся в Англии. «Это удача – иметь возможность взглянуть на все, или по меньшей мере на то, что важнее всего, и понять, почему все делается так, а не иначе, например, в производстве бумаги или в белении полотна. Как много в Англии тех профессий, в которых определенные преимущества, методы или их сочетания не хранились бы в тайне ввиду частного интереса, как, например, при очистке борного мыла, в производстве стекла, в обработке кожи или плавлении олова?», – размышлял Оедер[1500]. Иоганн Гримм, рассказывая о своем путешествии в Голландию в 1774 г., превозносил гостеприимство голландских отбельщиков. «Сходи на фабрику в Париже, – восклицал он, – и посмотри, покажет ли кто-нибудь хитрости профессии так, как отбельщики в Харлеме?» И сам отвечает, добавляя: «Я по собственному опыту знаю, что верно обратное»[1501].

Открытость знаний в технологических делах, которая давно поразила иностранных наблюдателей как своеобразная черта Голландской Республики, никогда не провозглашалась официальной целью политики. Она возникла сама собой. Преобладание открытости связано, скорее, со слабостью противостояния ей, чем с ее идейной силой. Противоположностью открытости, подмеченной Лонгом, была секретность ремесла, то есть умышленное сокрытие знаний о ремесле. Начиная с XIII столетия тайны ремесел в Европе лишь усиливались. Возникновение этого феномена, по словам Лонга, тесно связано с ростом городских ремесленнических гильдий[1502]. «Экономические реалии, – утверждал Уильям Имон, – заставляют ремесленников прятать секреты мастерства от общественности… Их раскрытие грозит подорвать монополию гильдий в специализированных ремеслах»[1503].

Итак, обратной стороной высокой степени открытости в Голландской Республике было то, что секретность ремесел едва ли вообще практиковалась. Данные о защите ремесленнических или профессиональных секретов в Нидерландах до середины XVIII в. чрезвычайно скудны, хотя и не отсутствуют полностью. Когда меры секретности все же применялись, их источником была вовсе не корпоративность. Начиная с XVII в. индивидуальные контракты на обучение профессиям, связанным с производством предметов роскоши, таким как изготовление зеркал или ювелирное искусство, иногда в явном виде запрещали ученикам раскрывать кому-либо «искусство», «практику» или «секреты», полученные от мастера[1504]. Подобные меры время от времени принимались и для предотвращения распространения знаний о новых изобретениях. Например, в 1629 г. в Амстердаме меднолитейщик Питер Янсон в обмен на существенную сумму денег согласился поделиться своим недавно изобретенным методом литья превосходной медной посуды с неким Клаэсом Янсоном при условии, что ни один из них под страхом штрафа в 100 фунтов никогда не разгласит тайну этого умения кому-либо еще (кроме их собственных детей и внуков)[1505]. Первый известный коллективный договор о защите секретов ремесла с участием группы членов гильдии явно был исключительным случаем. То было соглашение, заключенное в 1678 г. и сроком на шесть лет, между городским правительством Харлема и шестью местными производителями ленточных рам. Соглашение предусматривало, что создатели ленточных рам будут учить своему искусству лишь своих детей и тех подмастерьев, кто не эмигрирует из Харлема и не станет ремонтировать какие бы то ни было рамы за пределами города (а также будет удерживать от этого своих воспитанников) и что они должным образом проинформируют городские власти обо всех рамах (или их деталях), проданных местным заказчикам, в то время как магистраты выплатят шести мастерам по 900 гульденов, ограничат доступ новичков к их ремеслу и будут внимательно следить за всеми существующими ленточными рамами, дабы исключить утечку