общее число в Лейдене достигло семи; nering были основаны в таких ремеслах, как производство сетей, фланели, дешевого шелка, сукна, веревок и камлота. К 1670 г. количество чиновников всех neringen в Лейдене в совокупности выросло до 160 человек. Регулирование производства льна и шелка в Харлеме представляло собой сочетание надзора со стороны гильдий и neringen, хотя и с бо́льшей долей вмешательства гильдии, чем в Лейдене[1486]. Таким образом, все отрасли текстильного производства в Голландской Республике, которые в конце XVII и в XVIII столетии воспринимались иностранцами как законодатели моды в вопросах качества, были полностью или частично организованы в neringen.

За некоторыми исключениями (например, волочение золотой и серебряной проволоки в Амстердаме)[1487], neringen были созданы лишь в текстильной промышленности. Тем не менее и в других отраслях, которые в период раннего Нового времени достигли высокой репутации в отношении качества своей продукции, – в частности, в мыловарении, выращивании марены и морском рыболовстве, – тоже наблюдалось появление надзорных учреждений, хотя они и не были наделены столь далеко идущей властью, как в случае гильдий или neringen. Например, они не требовали обязательных испытаний компетентности сотрудников или регистрации учеников. Как и в текстильной промышленности, инициативу создания этих учреждений взяло на себя городское правительство. Мыловарение в Амстердаме стало объектом государственного регулирования с 1526 г. Чтобы предотвратить мошенничество и сохранить репутацию местной продукции, отцы города установили соотношение ингредиентов для разных сортов мыла, придумали рекомендации для изготовления бочек, организовали назначение инспекторов, которым было поручено контролировать качество, маркировку бочек и калибровку измерительных приборов, а также вводить обязательные присяги как для владельцев, так и для работников индустрии мыловарения. Хотя эти надзорные задачи с середины 1590-х гг. были переданы правлению, состоявшему из числа самих мыловаров – коллегии мыловарения (Zeepziederscollege), городское правительство сохраняло определенное влияние на эту отрасль, поскольку назначало инспекторов и выпускало подзаконные акты[1488]. В середине XVI столетия Гус, главный центр по переработке соли, тоже ввел строгие правила контроля качества[1489].

В выращивании марены и морском рыболовстве регулирование вышестоящими органами и сотрудничество между городами сыграли более важную роль в поддержке стандартов качества, чем в случае neringen или в мыловарении, поскольку эти виды деятельности шли за пределами городских стен. Но основа была заложена местными органами власти. С XV столетия Зирикзе, Гус, Реймерсвал, Берген-оп-Зом и другие города, расположенные недалеко от дельты Шельда, начали устанавливать правила производства марены. Первые правила, которые были очень похожи на уже принятые в городах Фландрии, в основном касались способа обработки марены в печах, качества марены разных сортов и штрафов за мошенничество[1490]. Надзорная власть города Зирикзе на острове Шувен-Дуйвеланд с 1444 г. была подкреплена постановлением суверенного лорда Зеландии, Филиппа Бургундского (подтвержденным Карлом V в 1531 г.), которым утверждалось, что вся марена, что экспортируется с острова, сначала должна быть проверена в Зирикзе. Действительно, марена, прошедшая контроль качества в Зирикзе, на протяжении веков пользовалось самой высокой репутацией. Штаты Зеландии после 1600 г. еще более усилили меры вмешательства – в 1624 г. они запретили вывоз семян, плугов, борон и другого оборудования, необходимого для выращивания марены, в 1662 г. – подделку марены, выкапывания корней до 1 сентября и обжиг в печах ранее 15 сентября, а в 1671 г. выпустили детальное описание степеней чистоты разных сортов марены, упаковки этого продукта и клятв соблюдения правил, требуемых от инспекторов и работников, участвующих в обжиге марены[1491].

Регулирование в морском рыболовстве началось в позднем Средневековье с местных указов относительно начала и окончания сезона ловли сельди, а также фасовки и соления этой рыбы. Начиная приблизительно с XVI столетия масштабы государственного вмешательства расширились благодаря увеличению числа регулярных консультаций и соглашений между крупнейшими рыболовецкими портами Голландии и Зеландии и введению властями Габсбургов общих правил в отношении ловли сельди и торговли. В 1560-х и 1570-х гг. необходимость защиты рыболовного флота от иностранных рейдеров окончательно спровоцировала формирование постоянного состава представителей ведущих городов Голландии, занимающихся рыболовством (Брилл, Делфт, Роттердам, Шейдам и Энхуизен), в Коллегии крупнейших рыболовов и сельделовов Голландии и Западной Фрисландии – College van de groote visscherij en haringvaart in Holland en West-Friesland, – которая взяла на себя задачу сбора налогов на свежевыловленную рыбу для оплаты оборудования конвойных судов и получила от Штатов Голландии полномочия на принятие правил отрасли и контроль за их соблюдением. Именно это учреждение с тех пор внимательно следило за качеством всей сельди, что покидала рыболовные порты Голландии[1492]. Лишь в нескольких портах, которые имели статус деревень, существовало собственное регулирование качества рыбы учреждениями, созданными судовладельцами и капитанами. Самым выдающимся из них была Коллегия малого рыболовства – College van de Kleine Visserij, – основанная в Мааслуисе в 1625 г., но она в основном занималась вопросами ловли трески[1493].

Без влияния нерыночных институтов в сочетании с эволюцией факторных цен нельзя объяснить заимствование технологических новшеств в Северных Нидерландах, но на этом анализ причин возникновения длительного технологического прогресса не заканчивается. В конце концов, заимствование новшеств зависит и от существующего предложения технологических возможностей. Даже если нерыночные институты создают благоприятный контекст для инноваций, фактическая реакция на изменения факторных цен все равно обусловлена наличием соответствующих технологий. Характер и направление технологических инноваций нельзя понять в отрыве от ряда технологических вариантов. Именно к этому мы сейчас и обратимся.

Возникновение и истоки технологических новшеств

Что определило диапазон технологических возможностей в Северных Нидерландах? Каким образом появляются инновации? Откуда они приходят? Ответ на эти вопросы далеко не очевиден. Северные Нидерланды не заимствовали свои технологические знания и навыки за рубежом – ни все, ни большую их часть, хотя они, в определенной степени благодаря широкой торговой сети, свободно пользовались преимуществами инноваций, внедренных в других частях Европы и за ее пределами. В предыдущих главах представлена гораздо более сложная и разнообразная картина того, что произошло в Северных Нидерландах в области технологий: потоки знаний и навыков, текущие как в страну, так и из нее; изобилие внутренних инноваций и улучшений; реэкспорт тех знаний, что изначально были заимствованы из-за рубежа, но после внедрения в новую среду модифицированы и обогащены. Мы не сможем объяснить ни технологическое лидерство Нидерландов, ни даже постоянные технические усовершенствования вплоть до XVIII столетия, игнорируя источники технологических новшеств в самих Нидерландах.

Открытость знаний

Объяснить возникновение и источники технологических новшеств нам поможет понятие «открытость». Согласно Джоэлу Мокиру, открытость, которая «способствует свободному перемещению товаров, факторов и технологий», вместе с политическим разнообразием всегда была жизненно важна как условие «создания» и «использования» полезных знаний[1494]. Памела Лонг, выдающийся исследователь, изучающий историю