требовалось для сельского хозяйства в XVI и в начале XVII в.[1441] Камнем преткновения для крупномасштабного перехода к использованию лошадиной тяги в промышленности после 1580 г., скорее всего, был растущий спрос на лошадей со стороны военных. Приблизительно в 1570 – 1650 гг., а затем в 1670 – 1710 гг. Северные Нидерланды почти непрерывно воевали вплоть примерно до 1630 г., а затем снова в 1670-х гг. – непосредственно в восточных провинциях Голландской Республики. Действующие армии требовали большого количества лошадей – не только для кавалерии, но и в обозах[1442]. Можно предположить, что спрос со стороны военных, помимо обычного фермерского спроса, привел к повышению цен на лошадей с 1580-х гг., как и в во время войн 1793 – 1815 гг.[1443] С конца XVI в. экспорт лошадей из Голландии сократился, а количество лошадей, продававшихся на старых лошадиных ярмарках в сельской местности вблизи Гааги, уменьшилось[1444]. Ввиду растущего дефицита дешевых лошадей после 1590 г. промышленники Голландии должны были еще сильнее стремиться к ветроэнергетике.

Устойчивый рост арендной платы и стоимости земли примерно до 1660 г. – отчасти результат повышения производительности – дал дополнительный стимул к заимствованию новшеств. Мелиорация земель в течение долгого времени была привлекательной и нередко прибыльной деятельностью. Пик освоения земель был достигнут в 1590 – 1640 гг., как показано в таблице 3.1[1445]. Крупные дренажные проекты в Голландии привели к усиленному заимствованию ветровых дренажных установок. В 1607 – 1635 гг. для осушения озер Бемстер, Пурмер, Хеерхуговаард и Шермер было построено не менее 165 poldermolens, что добавило более 18 000 га земли для аграрного использования[1446].

Заимствование технологических новшеств в Северных Нидерландах было связано, помимо относительных цен на труд и капитал, и с другими факторными ценами. Но даже сочетание разных факторных цен не полностью объясняет процесс заимствования. Сама по себе эволюция факторных цен не определяла реакцию предпринимателей и направление технологических новшеств. Теория не объясняет, почему, например, заимствование трудосберегающих изобретений должно быть единственной реакцией на рост заработной платы[1447]. В конце концов, рост факторных цен определенной категории могли встречать по-разному. Увеличение расходов на оплату труда объясняется не только внедрением трудосберегающих изобретений, но и изменениями в производстве дорогостоящих товаров и услуг, которые повышали «качественную прибавочную стоимость» общего объема производства. Как показал Герман ван дер Вее, такой путь, например, выбрали крупные городские центры Фландрии и Брабанта в позднем Средневековье. Учитывая возросшую угрозу традиционным городским экспортным производствам со стороны иностранных и сельских конкурентов, а также преобладающий высокий уровень заработной платы, переход к производству дорогостоящих товаров был абсолютно разумной стратегией для предпринимателей и властей этих городов[1448]. Еще одной возможной реакцией на рост стоимости труда могло быть относительное увеличение использования более дешевых категорий рабочей силы, таких как мигранты, женщины и дети, и перевод определенных производств в те районы, где средний уровень заработной платы был заметно ниже. Другой вариант – стремиться к снижению затрат в других производственных факторах, не имеющих отношения к труду, например в энергетике и сырье, с помощью технологических новшеств или иным образом.

Все это и в самом деле можно было увидеть в Нидерландах XVII и XVIII вв., хотя одни реакции были более сознательными, чем другие. Многочисленные примеры тому приводятся в главе 3. Например, в 1630-х гг. произошел очевидный переход к производству дорогостоящих товаров в шерстяной мануфактуре, а в последние десятилетия XVII в. – в бумажной промышленности. В производстве тканей, отбеливании, ситценабивном деле, изготовлении труб, производстве фаянсовой посуды и строительстве общие затраты на заработную плату были снижены за счет массового использования труда женщин, детей и мигрантов. В XVII в. сокращение затрат на оплату труда в лейденской ткацкой индустрии и в харлемском производстве льна достигалось частичным переводом производственного процесса в районы с низкой заработной платой в Брабанте. Подъем Голландской Республики как ведущего рынка мировой торговли в сочетании с развитием аграрного производства и использования природных ресурсов даже без целенаправленных усилий предпринимателей по сокращению расходов надолго дал голландским производителям доступ к более крупным и разнообразным поставкам сырья по более низким ценам, чем у их конкурентов в других странах Европы – возможно, за исключением Венеции[1449]. Таким образом, возможные реакции на рост данной категории факторных затрат могли быть намного более разнообразными, чем кажется на первый взгляд. Сам по себе простой факт изменения факторных цен не указывает на ответную реакцию однозначно.

Кроме того, есть еще два набора переменных – нерыночные факторы и существующее предложение технологических возможностей. Отнюдь не очевидно, что анализ технологического прогресса (или его отсутствия) должен быть основан лишь на рыночных факторах. Джоэль Мокир подчеркивает, что выбор новых методов – это не просто принятие или неприятие новшеств конкурирующими фирмами. «Обычно на некотором уровне существует нерыночное учреждение, которое должно одобрять, лицензировать или так или иначе санкционировать изменение производственных методов». Рынок решает не все. «В прошлом такого почти никогда не было, – утверждает он, – одобрение новшеств – это больше, чем экономический феномен и, безусловно, гораздо больше, чем только лишь прогресс производительных знаний»[1450].

В случае Северных Нидерландов нерыночные факторы тоже сыграли свою роль. Вплоть до XVIII в. они редко становились препятствием для технического прогресса. Есть разные мнения относительно того, насколько развиты были феодальные связи в конце Средневековья в Северных Нидерландах, но все эксперты согласны с тем, что в сельской местности они не создавали значительных институциональных ограничений для индивидуального управления собственностью. Феодальные правила или традиции не ограничивали арендаторов или землевладельцев в заимствовании новшеств[1451]. Правительственное регулирование, введенное в XVI в., каким бы иногда суровым оно не выглядело на бумаге, не создавало значительных помех инновациям. Ограничения, наложенные на сельские отрасли промышленности с XVI в., на самом деле не оказывали на них большого воздействия. Самый главный указ, направленный на сдерживание развития промышленности в сельской местности Голландии, Order op de buitennering, изданный Карлом V в 1531 г., имел множество лазеек, жестких инструкций о его применении не было, так что до самой Нидерландской революции он оставался нежизнеспособным. Меры, принятые Штатами Голландии в 1580 – 1680 гг., были более эффективными, но охват у них был существенно уже. Для борьбы с финансовым мошенничеством они ограничивали определенные виды деятельности, такие как пивоварение, переработка соли и изготовление свечей, не запрещая сельскую промышленность в целом. Ограничения или запреты на импорт промышленных товаров, произведенных в сельских районах (например, на печенье, паруса, корабли или пиломатериалы), которые были изданы правительством Амстердама и других городов Голландии после 1600 г., редко оказывались всеобъемлющими и строгими[1452]. Ни одно из постановлений, принятых центральными, провинциальными или городскими правительствами, не создавало серьезных препятствий увеличению промышленной зоны в Заанстрике –