К тому времени ваши люди уже смогли организовать укреплённые позиции за Столпами и доставить много техники и людей с той стороны.

Я слушал её, и перед моим сознанием раскрывалась картина не такого уж далёкого прошлого, о котором я до недавнего времени практически ничего не знал, если не считать детских воспоминания о месте службы отца. И всё это происходило параллельно всем тем событиям, что имели место в моём родном мире.

Но слушая рассказ Айюнар, я не забывал размышлять о своём.

Хорошо, сейчас от меня хотели избавиться, потому что я мог видеть. Видеть чужаков. Я не знал, как это у меня получается, и что нужно сделать, чтобы их распознать. Но сам факт этих способностей вызвал интерес не только у чужаков, но и у местных властей.

Но ведь тогда, в оазисе, когда я только-только пришёл в себя от обезвоживания, меня тоже хотели убить, добавив яд в вино. Проблема в том, что тогда чужак в бинтах меня ещё не видел, а, значит, и не мог знать о моей способности распознать его среди других людей. Это он смог понять только, когда мы прибыли на переговоры к дайхеддам.

И та его фраза "Не тот!", и убийца, которого разорвало при попытке пройти тоннелем на мою сторону... Что она значила?

Самое логичное объяснение - то, что эти два покушения не связаны друг с другом. Или просто являются частями одной большой головоломки.

- Это если коротко, - закончила Айюнар экскурс в прошлое и попутно мой ликбез по местной истории.

- Понятно, - сказал я, пусть понятного стало лишь не на много больше, чем раньше. – Когда ждать вызов на допрос?

- Не думаю, что сегодня. Сейчас они допрашивают возможных пособников диверсантов и выживших дайхеддов, и вообще, всех, кого почитают нужным, - она сделал многозначительную паузу, и я понял, что она сама провела на допросе не один час. Потом она добавила. – Вадим, прошу тебя, сделай вид, что знаешь наш язык не так хорошо, как на самом деле. Это привлекает лишнее внимание.

Она была права. Надо как-то приноровиться говорить с акцентом и делать паузы подольше, якобы для поиска слов и построения фраз.

Я взглянул на неё, и увидел в её глазах не только опасение за мою жизнь, не только любовь, но и настороженность. По отношению ко мне, конечно. Она была очень умной и понимала, что выучить совершенно чужой язык за такое короткое время, как это сделал я, просто невозможно. Возможно, она сейчас думала, что видит перед собой не того, кого представляла себе с момента нашей встречи. Возможно, она не знала, как поступить, и разрывалась между логикой и чувствами.

Мне очень хотелось поцеловать её, но момент был не самый для этого подходящий.

Оставалось только ждать.

И ещё тот сон с берегом моря, жарким солнцем и неизвестным, но таким знакомым голосом… Это ведь просто сон, да?

Глава 28. Инструктаж

- Нечаев! – в казарме нарисовался резкий, как пуля, сержант. – Нечаев, чтоб тебя, ты где?! Видел его?

Сержант обращался к стремительно вскочившему с койки и вставшему по стойке смирно бойцу.

- Видел! В красном уголке! – отрапортовал рядовой, а сам подумал, не сдал ли он ненароком сослуживца, хотя вроде никаких причин переживать не было. Никаких залётов он не припоминал. Не всегда же командиры ищут рядовых, чтобы наказать, ведь так? Может, письмо пришло?

- Вольно! – бросил сержант через плечо, направляясь в указанном рядовым направлении, и тот снова завалился на койку, возобновив чтение книги из местной библиотеки. С сержантом лучше не спорить, по сравнению с ним офицеры самые настоящие джентльмены.

Нечаева сержант действительно нашёл в красном уголке напротив стенда с фотографиями и рисунками, на которых были изображены местные поселения, представители флоры и фауны, и непосредственно аборигены. Отдельные рисунки, сделанные карандашом, были выполнены в очень реалистичной манере и отличались красотой, заставляя взгляд на них задерживаться и подолгу рассматривать. К их созданию приложил руку человек, явно не обделённый талантом художника. Вот только подписи он не оставил, надо будет спросить, кто автор.

Руслан внимательно рассматривал каждый экспонат импровизированного музея, читая пояснительные надписи, которыми были снабжено большинство экспонатов и изображений, и перед ним открывался целый мир, наполненный своей историей и жизнью, каким бы пустынным он ни казался при первом знакомстве.

По всему выходило, что аборигены были вовсе не такими уж и дикими, как поначалу представлялось, учитывая первое впечатление от местного климата. Спрашивается, кто ещё может жить в таких условиях, как не какие-нибудь кочевники, для которых туалет – вся пустыня, и для которых главная цель – выжить в суровых условиях окружающей среды.

Но нет, это были не какие-то там бедные бедуины из пустыни или афганские душманы, с которыми они по основной легенде должны были сейчас сражаться, выполняя свой интернациональный долг. Они были вполне себе цивилизованные с виду товарищи, одевающиеся, как надо и со вкусом, хоть бы и учитывая здешние климатические и исторические реалии. Тем не менее, ничего такого, что вызвало бы ироничную улыбку или смех, глядя на их одеяния, Руслан не приметил. Например, на кружева и жабо на старинных картинах он не мог смотреть без искреннего непонимания: зачем это всё было нужно? А лосины – вообще смех! Да, он как-то читал, что это чтобы можно было легко влезть в высокие сапоги, но от этого мужик с бородой и в колготках всё равно смотрелся смешно.

Да и с военной точки зрения аборигены тоже выглядели достойным потенциальным противником: автоматы, танки, бронетранспортёры, вездеходы, среди которых можно было встретить как четырёх-, так и восьмиколесные образцы, и т.п. техника у них широко использовалась, хотя и выглядела несколько непривычного для нашего взгляда. Отличия, видимо, были вызваны спецификой местности и культурными особенностями, ну да это уже детали.

Вот с авиацией у них явно были проблемы: только на паре фотографий Руслан смог обнаружить аналог наших вертолётов, один был снят в полёте, другой уже догорающим на земле. Винтокрылые машины имели непривычные угловатые очертания брони.

На втором фото рядом с подбитым вертолётом позировали советские пограничники, которые явно были довольны тем, что им удалось сбить вертолёт. Не понятно чем и как, может быть, её поразили даже не они, но удовольствия от