Шрифт:
Закладка:
— О! Командир! Заходи. А мы тут вспоминаем, как из лагеря ехали.
Я присел на стул, мне тут же передали стакан с «конем», и я стал слушать «Историю лучшего взвода седьмого штурмового отряда в исполнении народного артиста Адика. В основном он рассказывал историю старшине, с которым уже был на дружеской ноге.
— Помнишь, — спрашивал Адик Женю, — после двух часов ночи нас начали грузить по машинам? Шмотки наши отдавать, которые у нас на личном были. И в пять утра мы стартанули.
Женя кивнул, и он переключился на слушателей.
— Приехало нас четыре зоны. Смоленские приехали — две зоны. Все первоходы со «строгого». И наши — две зоны.
А мы уже экипированы, — «Сезам» расправил плечи и сделал пальцы веером. — Мы же на швейке работали. Мы уже себе все понашили. Нас грузят в самолет. Охрана, — он присвистнул, — спецназ ФСИН, еще кто-то. В два мы вылетели, в три прилетели в Ростов. Нас там в ангарах раздели до трусов. Все нашитое, все, что с собой брали, выкинули. С одной стороны в одних тапках в ангар заходишь, контракт подписываешь, с другой — выходишь уже экипированный.
— В Молькино не так было, — вклинился боец, по всей видимости из Вэшников.
— Так вы вольные. А мы зеки, — поднял палец вверх Адик. — Конечно не так будет. И нам там все, короче, выдали, кроме шлемаков, броников, оружия. Полностью экипировка: нательник зимний, нательник летний, флиска, все, все, все… Верцы. С другой стороны выходишь, и обратно в автобусы грузят. И поехали. Куда едем? Непонятно. Ехали шикарно! Сначала автозак, потом самолет, потом автобус. Вальяжно, на расслабоне.
Адик развалился в своем кресле показывая, как вальяжно он ехал на войну.
— Панорамные эти окна. Оставалось, в натуре, только в космос взлететь. А кто-то на вертолете еще улетал, после самолета. Осознание, наверное, еще тогда не пришло. Все прикольно пока. Адреналин. Нас покормили там, выдали оружие, магазины, анкеты заполнили. Легли спать.
Незаметно для самого себя я стал выпадать и терять нить повествования. С детства рассказы про зоны и пересылки вызывали у меня отторжение. Воровская романтика была не моей темой. Я стал рассматривать обстановку дома.
«Судя по очень низким потолкам в доме, видимо, жили дедушка с бабушкой, — решил я. — На стене портрет девушки с букетом цветов… Наверное, внучка?».
— Разбудили ночью, — включился в рассказ Женя. — Кипишь был какой-то с таджиками. Потом дождь пошел. Нас грузят в Уралы, по пятьдесят человек. Набили всех как в «Столыпин».
— Стали выгружаться, кричат: «Взяли шмурдяк и бегом!».
Ну и начались эти тренировки. Две недели нас дрючили. Инструктора были отличные, — перехватил инициативу Адик. — «Конкистадор» был за главного. А «Бампер» с «Балаганом» были лучшие! Особенно «Бампер». Все переживал, что нас учить нужно, потому что подохнем все, если не научимся. С душой относился.
«Сезам» посмотрел на меня с улыбкой и продолжил.
— Две недели проходит и нам говорят: «Приехали отбирать во взвод. В спецназ бля!».
Адик заржал в полный голос так, что все невольно засмеялись с ним.
— И мы с третьего этажа смотрим: «Урал» подъехал, а из него выпрыгивает такой амбал здоровый с пулеметом — «Калф» — царствие небесное. Две недели не мог его с вашего ангара забрать, когда убило его.
— Потом «Сверкай» вылез. Потом остальные, — добавил Женя.
— Их тридцать человек приехало. Я думаю: «Ладно, посмотрим».
— «Конкистадор» нас отбирал в первую сотку. Сначала тех, у кого опыт участия в войне. Потом физику разную. Бег на сто метров. По двое в полном обмундировании. А утром начали распределять.
Адик опять посмотрел на меня.
— Построили. Хер знает, что происходит вообще. Кто командир? Кого на хер послать? Тоже непонятно. Все в балаклавах. Стоим, короче. Говорят: первая разведка. Один там:
«Я разведка!». Думаю: «Какой ты разведка? Я-то служил сам, знаю че такое разведка». А я че-то ну не спешил, — продолжал Адик рассказывать «Мамаю» и остальным, какой он хитрый и как умеет поймать судьбу за бороду. — В итоге говорят: «Все остальные в третий взвод». И мы вот как стояли — нам вообще было похер. Нас в третий взвод. Я так прикинул, смотрю: «Моряк» во втором взводе. Кто-то еще в первом взводе.
А они-то нас еще не знают. Мы-то друг друга уже знаем в лицо. Я впереди стоящему говорю: «Слышь, ты откуда?». Он: «Со Смоленска». Я говорю: «Братан. Иди ищи своих. Тут только брянские». И «Моряку» маякую: «давай сюда!». И так получилось, что у «Констебля» во взводе все свои, все матерые собрались. А че? У «Абакана» двадцатка сроку. Похищение с убийством. «Айболит» с убийством. Я, «Цистит» — такие же. «Зеф» к нам прибился, хотя он типа на «блатной педали». В основном одни убийцы и разбойники.
— Разбойники… — не выдержал и засмеялся я. — Вот мастак ты чесать.
— Так и есть. Стою никого не трогаю. А он выглядывает: «Мне нужен пулеметчик. Смотрит именно на меня и кричит: «Ты будешь пулеметчиком». Ну ладно, пулеметчиком — значит, пулеметчиком. Еще там штат смотрит свой: «Гранатометчик нужен. Будешь гранатометчиком!». Я говорю: «Дак я же пулеметчик?». А потом вообще взял и подставил меня — командиром назначил. Реально подставил.
— Просто это воля Бога. «Тебе было предначертано», — сказал я Адику.
— Нифига ты подвел?
— Я тебя выбрал потому, что ты как хулиган школьный с последней парты. Они все со своим мнением. С активной жизненной позицией. Она может быть деструктивной, или конструктивной, но своя. Ребята со стрежнем. И я понял, что ты там рулишь.
— Серый кардинал, — вклинился Женя и засмеялся.
— Смотри, все очень просто: я вас никого не знаю, ваших тюремных законов я не понимаю, но ты-то знаешь, и они тебя слушают. Просто грамотно делегировал власть. Я спрашиваю с тебя. Ты спрашиваешь с них.
— И знаешь, как он сделал? — стал он рассказывать «Мамаю». — Он мало того, что мне это сказал, а, чтобы закрепить, он зашел к «Крапиве» и ему еще сказал, что я теперь командир.
— Ну что тебе плохо что ли? Человеком стал с
