под ее мягкостью. Ты хочешь знать, что выплеснется из тебя с одним ударом клинка? Нет, если бы мы держались за правду, то не покидали бы своих домов. Мы просто с ума сошли бы от страха.

– Она в самом деле была виновна?

Я пожал плечами.

– Теперь узнать невозможно. Селим верил в ту правду, в которую хотел верить. Все, что я знаю, – при осаде Растергана мы победили.

– И как далеко тебя завело собственное невежество? Насколько ты счастлив, полагаясь на милость того, что отказываешься понимать?

Он был прав. Нам всем приходится выбирать между правдой и счастьем. И то и другое по-своему ведет к разрушению.

– Желаю тебе удачи в море, Айкард.

Спустя несколько минут после ухода Айкарда дверь опять скрипнула, и вошел человек, с которым мы довольно долго не виделись.

– Значит, это ты меня спас, – сказал я ему. – Теперь понятно, почему здесь нет Рухи.

Эше кивнул. Его грубый кафтан был велик для костлявого тела.

– Извини, пришлось нарисовать на твоей спине кровавую руну. Но ты можешь прятать ее под рубахой.

– Уж поверь, мне случалось заключать сделки с ценой посерьезнее татуировки. Что ты здесь делаешь, Эше?

– Я здесь живу. Мерва – мой дом.

– Ах да. Я забыл, что ты местный.

Стоит ли рассказывать ему о Лунаре? Можно ли доверять Эше, учитывая то, что он сделал с Рухи?

– Я хочу кое о чем поговорить. – Он прикрыл дверь, но остался стоять, скрестив руки на груди. – Я две луны изучал каждый том из отцовской библиотеки. Но лекарство от кровавой чумы мне все еще не дается.

Значит, вот в чем подлинная причина его возвращения домой.

– Ну, я тоже его не знаю.

– До меня дошли слухи, что тебя видели влетавшим в кровавый туман и вылетавшим оттуда. Это правда?

– Да.

– Каково там, внутри?

С виду вполне невинный вопрос. Должен ли я обременять Эше правдой? Может быть, он жаждет этого, как Айкард.

– То кровавое облако – средоточие зла. Вызванные Сирой крестейцы поражены странными и разнообразными недугами, собственные ангелы терзают их денно и нощно. Безопасно только в усыпальнице Хисти.

– Ангелы? Ты можешь их описать?

Я представил того ангела с двенадцатью огнями и прикрыл глаза, стараясь подавить страх. Эти голоса до сих пор звучат у меня в ушах. Песнопения с дальних звезд охватывали мой мозг как щупальца.

– Мне бы не хотелось.

– Тогда мне придется посмотреть на них самому.

– Это было бы очень глупо.

Эше усмехнулся.

– Пока все вы заняты борьбой за престол Аланьи, кто-то должен делать что-то и для людей. Ты понимаешь, что произошло в Химьяре? Что кровавая чума будет распространяться? А если она подобна той, что была у меня на родине, то охватит всю Аланью и даже часть южного Сирма. И если пойдет на восток, то даже Челюсть Джалута не помешает ей поглотить Кашан.

Рухи ясно дала понять, что Эше считает себя спасителем. Я думаю, в этом мы с ним похожи.

– Чего ты от меня хочешь? Благословения? – спросил я. – Считай, ты его получил. Иди и делай что должен, спасай всех нас.

– Я так всегда и делал.

– Я знаю, ты пытаешься. Ты полон благих намерений. Но меня удивляют твои решения. Даже мы, янычары, не так охотно терзаем невинных.

– Чего я добился бы, сомневаясь в своих суждениях? Я от рождения наделен даром писать кровавые руны и верю, что на то была причина. Я не могу сидеть сложа руки, варясь в сомнениях.

– Ты мучил невинную девушку. Потом поддерживал зло до тех пор, пока не стало слишком поздно, чтобы с ним справиться. Тебе как никому другому следует уделять место сомнениям. Возможно, это сделает тебя лучше.

– Я обдумаю твой совет.

Он открыл дверь и собрался уходить.

– Постой, – сказал я. – Ты должен кое-что знать.

Он остановился на пороге. Мне не хотелось ему говорить, но, зная, как далеко способен зайти этот человек, придется хотя бы предупредить.

– Если тронешь хоть волосок на голове Сади, я тебе кишки выпущу, Эше.

Он удивленно посмотрел на меня.

– Мы с ней дрались только раз, скорее из-за недопонимания. Она всадила в меня стрелу, но между нами нет вражды.

Однако вражда была у него с Лунарой, и я сомневался, что, если появится возможность ее убить, он пощадит Сади.

– Эше… Сади – больше не Сади.

– Что?! Чего ты мне недоговариваешь?

Я по-настоящему боялся того, что он может с ней сделать. Теперь, когда действие опия слабело и боль начинала напоминать о себе, я, лежа на животе, вдруг ощутил, что Сади уже нет. Мы больше не можем обедать вместе, обсуждая проблемы. Или просто наслаждаться легкостью и тишиной, грызя финики. Мы странная пара, даже мне так казалось, но находиться с ней рядом почему-то было чудесно. Сильнее всего мне хотелось вернуть ее, как я уже однажды сделал.

– Сира вернула Ашери так же, как Марот Зедру. В теле Сади.

Эше молча растерянно смотрел на меня.

– Пообещай мне, Эше, что ты не причинишь вреда Сади.

– Я не могу этого обещать. Ты знаешь почему.

– Если ты что-то ей сделаешь, обещаю, я поступлю с тобой хуже, чем ты обошелся с Рухи. Я постараюсь, чтобы ты страдал, как…

– Если я и причиню ей вред, это будет вполне справедливо, – перебил он. – Это ради всего человечества.

– Нет! – Было больно, но я не мог не кричать. – Послушай, Эше. Перед тем как я убил Ашери, она раскаялась. Она сожалела о том, что сделала.

– Если это правда, она не станет помогать Сире.

– Но она не знает, что происходит. Сира наверняка солгала ей!

– Даже если так… Я не позволю ни одной из них усугубить положение. Это мой долг перед землей и ее народом.

Я зло усмехнулся.

– Долг? Перед кем? Апостолы ведь тебя изгнали.

– Ты считаешь, в этом заключается долг? Служить шаху или шейху? У всех есть долг, но только перед друг другом. А не перед ублюдками, посаженными над нами.

Я попробовал встать, но спину обожгла боль. Эше воспользовался моментом и вышел из комнаты.

– Проклятье.

Я надеялся, что к моей угрозе он отнесется так же серьезно, как к своему долгу.

Благодаря кровавой руне на следующее утро я был достаточно здоров, чтобы стоять на ногах, хотя боль и вскипала, когда пожелает. Ходить было больно, поэтому для поддержки я пользовался простым деревянным посохом. Доспехи, теперь пробитые, я не надел. Оставил Кинну, пусть спрячет в укромном месте.

Хотя мне хотелось лететь к Лунаре и унести ее куда-нибудь в