когда-то носила. Платов принял это с благодарностью и, стоя на коленях, попросил разрешения, чтобы его ”жена могла носить перо в самых торжественных случаях, поскольку он должен созерцать его с подобающим почтением, когда его носит тот, кто более достоин этой чести, чем он сам”»[279].

После заключения всеобщего мира в Тильзите в 1807 году, на встрече монархов, император Наполеон выразил Александру I свое желание наградить орденом Почетного легиона некоторых выдающихся генералов русской армии. Намерение Бонапарта включить Платова в число избранных было доведено до сведения казака, на что атаман ответил: «Я Наполеону не служил и служить не могу».

Однако Платов не мог скрыть своего интереса к личности Бонапарта. Когда был показ войск, где присутствовали все коронованные особы, один из французских офицеров заметил, с каким вниманием Платов смотрел на Наполеона, но на его вопрос казак ответил: «Я смотрю не на вашего императора, в нем нет ничего необычного, он такой же, как и все. Я смотрю на его лошадь и хочу узнать ее породу». Среди своих друзей Платов высказал следующее мнение о Бонапарте: «Хотя его проницательный взгляд и черты лица указывают на большую силу духа, все же они проявляют необычайную суровость. Этот человек был рожден не для блага, а для несчастья человеческого».

Император Наполеон, услышав о большой ловкости Платова в стрельбе из лука, выразил Александру желание посмотреть на умение атамана. Бонапарт был поражен и подарил ему на память золотую табакерку, украшенную его портретом и драгоценными камнями. Но только воля царя Александра, которую можно было рассматривать как равносильную приказу, могла побудить атамана принять предложенный подарок. Чтобы не оставаться в долгу перед императором французов, он немедленно подарил ему свой лук. Едва Платов вернулся к себе, как достал камни из табакерки и при первом удобном случае послал их своим дочерям. Портрет он оставил до триумфального вступления русских войск в Париж. Когда он получил известие о падении Бонапарта, в порыве чувств вырвал портрет из табакерки и приказал заменить его антикварным. Эту искалеченную табакерку Платов использовал как своего рода трофей до дня своей смерти.

Платов недолго участвовал в кампании против турок в составе армии под командованием генерал-фельдмаршала Прозоровского в 1809 году, что добавило новые лавры к его венку славы. «За все сражения» император пожаловал ему звание генерала от кавалерии, орден Святого Георгия II степени, Большой крест и орден Святого Владимира I степени.

М.И. Платов. Художник А.О. Орловский, 1812

Но наш герой опасно заболел, и врачи сообщили, что ему угрожала чахотка. Император, услышав об этом, позволил ему уволиться из молдавской армии при условии, что по выздоровлении он должен явиться в Петербург, куда его прибытия требовало особое дело. Через несколько месяцев после своего возвращения на Дон он поправил свое здоровье, а затем отправился в столицу, где был самым милостивым образом принят своим государем и со всеми чинами обращался самым любезным образом. Там ему подарили полный сервиз из фарфора, который был изготовлен в королевских гончарных мастерских Пруссии.

Что делало этот подарок еще более ценным, так это то обстоятельство, что сервиз был украшен гербом и изображениями различных сражений, и особенно сражений самого героя.

С 1812 года мы почти ничего не слышали о Платове. События последней кампании слишком хорошо известны и свежи в памяти каждого, чтобы нуждаться в повторении. Заслуга Платова и казаков во время продвижения французов в России, их пребывания там и отступления хорошо проиллюстрировано таблицей в приложении к работе Смирного. За различные победы под Смоленском, при отступлении французов, император произвел его в графы и сделал титул наследственным. Решив посетить Англию, он назначил Платова среди тех, кто должен был составить его свиту.

Здесь Смирный дал подробный отчет о приеме ветерана в нашей столице, о толпах посетителей, которые толпились вокруг него как в городе, так и за его пределами, о милостивом приеме его королем, тогда принцем-регентом, о многочисленных приглашениях на обеды, ужины, балы, концерты и театры. Старый солдат жаловался на актеров, которые умоляли его, нет, почти заставляли присутствовать на их бенефисах, и в результате ему приходилось посещать два или более спектакля в день. Этому не стоит удивляться, ибо такой образ жизни был непривычен ему и, кроме того, он не был любителем подобных развлечений. Рассказывали, что Платов захотел купить себе английские золотые часы наилучшего качества, и его домовладелец сделал вид, что наведет справки, где можно их приобрести. На следующий день граф получил в подарок от принца-регента великолепные часы с его гербом. Вместе с тремя особо отличившимися полководцами армий антинаполеоновской коалиции – российским фельдмаршалом Барклаем-де-Толли, прусским фельдмаршалом Блюхером и австрийским фельдмаршалом Шварценбергом – получил в награду от муниципалитета Лондона специальную почетную саблю ювелирной работы.

Атаман М.И. Платов во время визита в Англию. Художник Т. Лоуренс, 1814

Платов последовал за императором в Париж, а затем в Петербург. Проведя там восемь месяцев, он попросил разрешения вернуться на родину. Граф покинул Петербург и прибыл в Москву, где провел несколько дней. Платов поспешил домой, думая, что наконец время предоставит ему возможность наслаждаться благосклонностью монарха и уважением соотечественников в его домашнем окружении, «но смерть уже протянула к нему свои холодные руки, и лавровый венок, вплетенный в его седые волосы, был готов уступить свое место скромному убранству мертвых».

Как и следовало было ожидать, путешествие графа по родной земле походило на триумфальное шествие. Знатные и простые люди толпились на почтовых станциях и по традиции преподносили ему хлеб и соль, передавали поздравления и проявляли всяческое почтение. Эти знаки внимания были приятны Платову, и он принимал их с самыми искренними чувствами, «слезы нежности и сердечной благодарности невольно текли из его глаз».

На последней станции перед Новочеркасском его встретили казаки с генералом Грековым[280] во главе, и с ними он продолжил свой путь. Но в нескольких верстах от города Платов приказал сделать привал у небольшого кургана, повернулся к крестам, сверкавшим на церквях, и, совершив три земных поклона, в слезах произнес такие проникновенные слова: «Слава Богу в вышних! Послужил царю и постранствовал довольно. Теперь я в краю родном. Благослови, Господи, здесь спокойно умереть и чтоб кости мои прибрали в земле родной». Затем он взял кусочек земли и поцеловал его. В этот момент, как будто специально, обрушился сильный ливень, продолжавшийся в течение пяти минут, во время которого граф стоял неподвижно,