Громко тикали часы Давида: тик-так, тик-так. Словно огромный метроном, стоящий за спиной, набивал непоколебимый ритм. Тик-так, тик-так, тик-так. Чем дольше Родион вслушивался в этот стук, тем напористее он становился. Тик-так. Тик-так. Тик-так! Как вдруг часы смолкли. Стереописк абсолютной тишины растопил оковы оцепенения, и Родион решился открыть веки.

Помещение походило на коридор больницы. Вдоль стен стояли скамейки, каталки и стойки для капельниц. Насуплено гудели пускатели ламп. У лежащей на боку инвалидной коляски до сих пор крутилось колесо. Коридор казался невероятно узким: если встать поперёк и вытянуть руки, можно коснуться пальцами стен. Обшарпанную бледно-зелёную краску испещряли узоры вен - коридор пульсировал подобно артерии. На единственной двери висела табличка - МРТ. Мариус сидел напротив, на скамейке. Он осматривал ладони с видом счастливчика, пережившего крушение самолёта.

- Ну как, не укачало?.. - губы Давида изогнулись то ли в ухмылке, то ли в оскале. - Жутковатое местечко. Надеюсь, наша вундеркинд ничего не напутала.

Встав, Родион пригладил робу. Посмотрел в одну сторону, в другую: оба конца коридора тонули в плотном ярко-красном тумане. Из вентиляционной решётки веяло жаром и терпким запахом дезинфицирующего средства.

- В прошлый раз мир «Чёрного хода» был куда реалистичнее... - добавил Мариус, ковыряя ногтем одну из венок на стене. - Малышка Кими как в воду глядела. Связываемся с мертвяком - ловим побочные эффекты.

- Отбрось страхи, Давид. Мы прибыли сюда, чтобы разобраться, и мы во что бы то ни стало сделаем это.

- С чего ты взял, что я боюсь, дедок? Это тебе бояться надо. Если выяснится, что ты от нас что-то утаивал, я тебе все косточки пересчитаю.

- Мне скрывать нечего.

- Вот сейчас и узнаем, - Мариус кивнул на кабинет МРТ.

На скамье, стоящей справа от двери, возникли люди. Родион насчитал пятерых. Одетые в белые туники, их опущенные в пол лица скрывались под капюшонами. До Родиона донёсся шёпоток: тихий, злой, хаотичный. Казалось, эти люди исторгали злобные богохульства. Рычали и шипели, как чернокнижники, проводящие демонический ритуал. Родион шагнул к ним - все пятеро подняли головы. На бледных лицах не было ртов. Не было носов и губ. Ни одной морщинки, ни единого волоска. Лишь пять затянутых беленой пар глаз смотрели на Родиона, не моргая. Какая-то дикая квинтэссенция ненависти читалась в их взглядах, какое-то парализующее безумие. По носу ударил ядрёный запах гари, и все пятеро испарились - их одеяния повисли на скамье пустыми наволочками.

- Бр-р-р, - Мариус заткнул ноздри, - чушь какая-то. Как бы там ни было, у нас девяносто девять минут. Продержимся до конца - и нас выкинет из этого кошмара.

Дверь МРТ ударилась о стену с такой силой, что едва не слетела с петель.

- О нет, ваш кошмар ещё только начинается!.. - пробасила выбежавшая из кабинета блондинка. Она была одета в строгую юбку и белую сорочку. Три верхние пуговицы расстёгнуты; из-под рубашки выглядывал кружевной бюстгальтер и православный крестик на верёвочке.

Она.

Та самая незнакомка из Реверса.

Женщина марширующим шагом подошла к Давиду. Бросив на скамью файл с бумагами, она села и стала методично массировать виски. Когда блондинка заговорила, складывалось впечатление, что она болтает по телефону:

- Я поведаю вам, что такое настоящий кошмар, мои заблудшие слепые бабочки. Кошмар - это когда каждое воскресенье молишься за здоровье матери, а за день до юбилея у тебя находят неизлечимую онкологию. Кошмар - это когда жить остаётся всего несколько месяцев, но ты умудряешься погибнуть от рук террористки. Кошмар - это когда умираешь дважды, но даже после всего пережитого в твой разум вторгаются непрошенные гости... - поочередно взглянув на Родиона и Давида, она горько рассмеялась. - Почему вы не смеётесь, бабочки? По мне так это просто эталон чёрного юмора. Жестокая божественная ирония... Ну да ладно, не будем о грустном. Мыслить позитивно, ведь так? Собрались, взбодрились, встряхнулись. Самое время раскрыть великий заговор. Моё личное секретное расследование, моя китайская месть по-русски.

Речь незнакомки переполняло задорное отчаяние. Да, на её лице торжествовала улыбка, в уголках голубых глаз танцевали морщинки, но весь этот наскоро склеенный грим едва ли не сползал с её волевого лица. Так ведёт себя тот, кто потерял абсолютно всё, и теперь ему остаётся разве что отшучиваться.

- Не хотите разговаривать? Ну что ж, бабочки, тогда говорить буду я - Громова Людмила Аркадьевна. Капитан шестого подразделения по противодействию терроризму ФСБ России... - блондинка извлекла из файла бумажку с квадратной синей печатью. - Если без прикрас, то просто Люда - коренная москвичка тридцати девяти лет от роду с подарком небес в виде раковой опухоли в мозгу... в первой четверти лобной доли?.. Гм, или это двойка? Их корявый почерк без пары рюмок и не разберёшь... - смяв справку, Людмила швырнула её в урну. Выудила из сумочки платок и высморкалась. - Они просканировали меня четырежды. Столько радиации за один присест... Впрочем, какая разница? Я ведь всё равно ходячий труп. Труп по имени Люда. Будем знакомы.

Давид на автомате протянул ей руку:

- Я - Давид Ма...

- О нет, нет! - Людмила замахала платком. - Не утруждайся, забавный слепой мотылёк. Представляться ни к чему. По правде говоря, мне плевать, кто ты. Хоть патриарх всея Руси, хоть сам апостол Павел.

- Вы видите нас? - изумился Родион.

- Ну разумеется. Вы ведь в моей голове, не я в ваших... - Люда закурила Кэмел. Протянула пачку Родиону - тот отказался, протянула Давиду - тот угостился. Запрокинув голову, Людмила стала пускать дым кольцами, точно пароход. - Вы прибыли сюда, чтобы разузнать, что со мною стряслось? Коль так, то вряд ли вы из тех самых заговорщиков. Да и... не похожи вы на них. Такие же потеряшки, как и я. Полагаю, вам можно доверять. Я открою вам тайну, о которой не знает никто. Я даже не стану спрашивать, зачем вы забрались в мои отмирающие мозги. Покойнику ведь всё равно, не так ли? - стряхнув пепел, она поочерёдно заглянула мужчинам в глаза. - Но пообещайте, бабочки. Пообещайте, что сделаете для меня одно маленькое одолжение.

- Какое? - спросил Родион.

- Сожгите моё тело. Спалите его, где бы оно ни было. Спалите, как кучу сухой листвы. На этот раз я хочу умереть окончательно... - капитанша кинула окурок на пол; встав, она затоптала его каблуком и расставила локти,