- Только после вас, сеньор.

«Идёшь - иди без колебаний. Отыщи истину, которая никогда не подвергнется сомнениям» - монах погрузился в беспросветную мглу.

Когда Людмила включила фонарик, кольца света скользнули по стенам из красного кирпича. Ступени, ступени, ступени - узкая лестница походила на спуск в гробницу. Тонущий во тьме тоннель пересекали бесчисленные трубы. Толстые и тонкие, ровные или загнутые под прямыми углами, металлические или пластиковые, с вентилями и без - трубы стояли и висели настолько плотно, что между ними едва можно было пролезть. Отщёлкнув фонарик от планки автомата, Люда упрямо потопала вниз. Она изгибалась и протискивалась так ловко, что Давид и Родион едва поспевали за нею. Сзади их подгоняла стена сгущающейся пустоты. Вскоре троица упёрлась в дверь. Стоило Людмиле приоткрыть её, как из щели повалило запахом бензина. Спрятав фонарик во внутренний карман, капитанша сиганула в проём. Давиду с Родионом ничего не оставалось, кроме как войти следом.

Небольшое прямоугольное помещение освещалось засаленными взрывозащищёнными светильниками. Родион осмотрелся: зал походил на дизельную электростанцию. Он как-то бывал в похожей. В их твердыне на Южном полюсе. В центре залы громоздился мерно тарахтящий генератор. По периметру зала располагались электрощитовые панели. Закреплённые под потолком кабели стягивались к генератору подобно паутине. Стрелки приборов подёргивались, будто пытались предупредить, что грядёт что-то неладное. Над ногами у Родиона хлюпнула радужная лужа - вся генераторная была залита горючим. Давид присел на корточки и принюхался:

- Соляра.

Люда стала медленно огибать генератор. Сделав несколько осторожных шажков, она вскинула автомат - за установкой сидела в позе лотоса та самая женщина. На этот раз без винтовки, в сыром и душном полумраке она походила на бесформенную кучу чёрных лоскутов. За нею, на металлической бочке, помигивали красные индикаторы. Вьющиеся пружинки проводов, бумажные свёртки и равномерное пип-пип-пип - на бочке покоилась самодельная бомба. Ошибиться нереально.

- Твою ж мать... - в ужасе попятился Мариус.

- Руки вверх, и без глупостей! - прогорланила Людмила, прицеливаясь в незнакомку.

Та не двигалась. Капитанша приблизилась к ней на несколько шагов.

- Всем каналам, код 3, - сообщила она в рацию. - Повторяю, код 3: в генераторной на станции метро «проспект Мира» обнаружено взрывное устройство. Запрашиваю отряд сапёров и эвакуацию...

Не успела Людмила договорить, как куча чёрной ткани ожила и взмыла к потолку подобно стае взлетающих ворон. От неожиданности Родион вздрогнул. Прыжок, взмах - вылетевший из рук Люды автомат упал на пол. Схватив капитаншу за запястье, женщина в парандже исполнила акробатический кувырок и уложила её на лопатки. Брызги горючего разлетелись мерцающими осколками.

- Что всегда перед нами, но мы его не видим? - спросила незнакомка, нависнув над Людой подобно грозовой туче.

- Твой судебный приговор, - огрызнулась та.

Родион украдкой посмотрел на Давида и заметил, как вздрогнули его могучие плечи. Да, вне всяких сомнений, бразилец вспомнил эту загадку. На миг Родиону стало спокойнее. «Выходит, он замешан во всём этом не меньше меня. Всё происходящее так или иначе связано со всеми нами». Выхватив из чехла нож, Люда вскочила на ноги и предприняла ряд молниеносных атак. Несмотря на сухой старческий голос, незнакомка уворачивалась с изяществом шаолиньского мастера.

- Зачем тебе всё это? - спросила Люда после очередного неудачного выпада. - Зачем ты гробишь невинных людей?

- Он оплакивает мёртвых и зовёт живых. О чём речь? - вопросом на вопрос ответила незнакомка.

- Чокнутая фанатичка. Сгинь в могиле со своими загадками.

Они кружили вокруг генератора, точно в ритуальном танце. Какие бы приёмы не применяла Люда, таинственная незнакомка всегда оказывалась быстрее. Парировав очередной выпад, арабка перекатилась вокруг капитанши чёрным вихрем. За взмахом ноги последовал блеск стали - вылетевший из рук нож приземлился неподалёку от автомата. Встав позади Люды, женщина заключила ту в удушающий захват. Капитанша попыталась ударить её локтем, но та уклонилась. Попыталась сорвать с неё никаб - та увернулась. В конце концов Люда перестала брыкаться и замерла в смиренном ожидании.

- А теперь последняя загадка. Не ответишь - умрёшь. Что станет меньше, если это перевернуть вниз головой?

- Даже если я и умру, ты будешь кормить червей вместе со мною, - пробасила Люда и разжала ладонь.

На пол со звонким стуком упала осколочная граната. Следом упала чека. Родион хотел предупредить Давида, но позади скрипнула дверь - в генераторную ворвался Дмитрий. Время замедлилось, а хлюпанье горючих луж слилось в иномировую перкуссию.

- Товарищ капитан, сапёры уже на подходе. Вы нашли?..

Прогремел взрыв. Пламя накрыло генераторную оранжево-алым покрывалом.

* * *

Родион узнал Дронариум, едва приоткрыв веки. Купольный фонарь атриума обдавал приятным теплом. Блистающие белым мрамором грани стен, изобилие света, ламповое гудение. И даже ботинки пропали. Ангельская песнь, слова которой монах помнил наизусть и по сей день, лилась в уши нежными переливами. Родион лежал на траве, подле ствола глицинии. Ему не хотелось вставать; не хотелось говорить и возвращаться к мыслям о Реверсе. «Вот бы сейчас отправиться к Минаретам. Стереть себе память, отдавшись бессознательному покою». Над монахом повисла восхищённая физиономия Мариуса:

- Так вот он какой, этот твой волшебный Дронариум.

- Именно так, - со спокойным достоинством сказал Родион.

- Старый фанатик, а ты и впрямь не лгал! Я ощущаю это хвалёное тепло даже сейчас.

- Это энергия Квазара, Давид. Его чистейший дар в первозданном виде.

Мариус довольно прищурился, зрачки его сузились до размеров игольных ушек:

- Забойный дар, и не говори. В последний раз я испытывал такой приход после колумбийского кокоса, лет семь назад. Эх, как же кайфово он вмазывал. Знай я, что после смерти меня ждёт нечто подобное, не раздумывая бы глотнул яду.

- Быть может, следовало примкнуть к квазарианам, а не штурмовать их твердыню на полюсе?

- Кто знает, кто знает... Если уж начистоту, я не фанат светлых интерьеров. Да и про виселицы ты не упоминал.

Ангельская песнь вмиг смолкла. Родион вскочил, как подхлёстнутый; увиденное повергло его в ужас. По всему атриуму, от исповедален и до лестницы, стояли виселицы. Высокие, как корабельные мачты, и низкие,