Но немцами была упущена возможность переправиться через Неву, сомкнуться с финнами и отрезать полностью Ленинград от внешнего мира. Если бы в первые десять – двенадцать дней сентября это было осуществлено, операция бы удалась почти наверняка. Ведь на северном берегу Невы советских сил было слишком мало для сколько-нибудь существенного сопротивления. Орудия еще не прибыли, боеприпасов не было, отсутствовали танки. В наспех выкопанных полевых сооружениях находились либо ополченцы, либо остатки дивизий, настолько измотанных, что всякое их сопротивление оказалось бы несущественным.

Под командованием Жукова

Подошла вторая неделя сентября. Группа армий «Север» под командованием фон Лееба двигалась на Ленинград, чтобы его уничтожить. Фон Лееб перевел свой штаб в Гатчину, с этого передового наблюдательного пункта открывался великолепный вид. Перед ним расстилалась панорама Ленинграда – все грандиозные архитектурные ансамбли, построенные Петром, Екатериной и последующими Романовыми: Исаакиевский собор, шпиль Адмиралтейства, Петропавловская крепость. Можно было четко наблюдать действия пикирующих бомбардировщиков, сильные пожары, вызванные обстрелом из 240-мм осадных орудий, расположенных возле Тосно. Фон Лееб чувствовал, что победа близка. Фюрер им, по-видимому, доволен, он милостиво удостоил его наград и поздравлений по случаю 65-летия. Стареющий фельдмаршал имел все основания полагать, что в ближайшее время его ждет успех, которым увенчаются его прежние достижения – прорыв линии Мажино и захват Судетов. Когда будет захвачен Ленинград, можно уже мечтать о том, как в ореоле славы он с удовольствием уединится в своих поместьях в Восточной Пруссии. Сначала он, конечно, примет участие в окружении и разрушении Москвы. На это не уйдет много времени. Роль группы армий «Север» достаточно ясно определена. После захвата Ленинграда они повернут на юг и с тыла подойдут к Москве. Если повезет, война закончится самое позднее к середине октября – чуточку с опозданием, но достаточно близко к намеченному сроку.

Фон Лееба тревожила численность войск, сосредоточенных им против Ленинграда в середине августа. Но теперь, когда Верховное командование наконец-то (по его мнению, с опозданием) прислало подкрепление – танки и самолеты, – он чувствовал, что может завершить выполнение своей задачи.

В его распоряжении было около 20 дивизий, сюда входили 26, 38, 15, 28-я армии, 41-й и 39-й моторизованные корпуса. Но не все эти части он мог использовать при последнем штурме Ленинграда. На юге и юго-востоке у фон Лееба имелись длинные фланги, их требовалось защищать. Для завершающего штурма Ленинграда он мог сосредоточить около 11 дивизий и первую неделю сентября занимался их перегруппировкой. Теперь он собрал 8 дивизий, из них 5 пехотных, 2 бронетанковые и одна моторизованная, на узком участке юго-западных подступов к Ленинграду, примерно от Ропши до Колпина. Эти силы стояли против особого укрепрайона, сооруженного русскими от Гатчины до Слуцка – Колпина. Фон Лееб расположил по одной дивизии на каждые 5 километров фронтового участка, а немного восточнее разместил еще 3 дивизии – в районе от Ям-Ижорска до Ладоги.

Встревоженное ленинградское командование без особого труда поняло его намерение. Он хотел прорваться в Ленинград с юго-запада, двигаясь через пригороды Красного Села и Лигова в направлении Кировского завода. В то же время он надеялся прорваться в город с юго-востока по шоссе Ленинград – Москва за Ижорском и Колпино.

Нетрудно было разгадать намерения фон Лееба, но помешать им осуществиться было значительно трудней. На юго-востоке против оперативной группы войск фон Лееба, его 8 дивизий, стояли 4 слабые советские дивизии 8-й армии (для защиты Ораниенбаума), 2 потрепанные дивизии 42-й армии, 4 дивизии 55-й армии, а также резервы командования – 2 пехотные дивизии и бригада морской пехоты.

Численность была примерно одинаковой с обеих сторон. Однако немецкие дивизии были в гораздо лучшем состоянии и почти в полном боевом составе. У нацистов было 2 танковые дивизии, на советской стороне – ни одной, к тому же немцы полностью контролировали воздушное пространство.

9 сентября фон Лееб начал наступление. После усиленной воздушной и артиллерийской подготовки 38-я армия и 41-й моторизованный корпус двинулись на Красное Село. Их встретила 3-я гвардейская дивизия народного ополчения. После одного дня тяжелых боев немцы продвинулись вперед на 2–3 километра на участке фронта в 10 километров. Артиллерия Балтийского флота всю ночь и на следующее утро участвовала в сражении, ведя сильный огонь по немцам, замедляя их продвижение, но к середине дня, когда фон Лееб ввел в действие 1-ю бронетанковую дивизию 41-го моторизованного корпуса, советская линия обороны стала распадаться.

Ворошилов впадал то в ярость, то в отчаяние. Распадался не только фронт у Красного Села, немцы начали страшный воздушный налет на город. Вспыхнули пламенем Бадаевские склады. Захват Шлиссельбурга сомкнул кольцо. Фактически город уже 10 дней был в осаде, поскольку с падением Мги оказалась перерезанной последняя железная дорога. На севере финны все приближались к пригородам Ленинграда. А в городе под обстрелом дальнобойных орудий стойкость людей заколебалась.

И не только это было тягостно. Все большее давление оказывала на Ворошилова и Жданова Москва, все более резко говорил Сталин по телефону ВЧ. Он, казалось, подозревал, что Ворошилов собирается оставить Ленинград. За этим последовало еще худшее.

Ворошилов пытался утаить известие о потере Мги, поскольку надеялся ее вернуть, прежде чем немцы там укрепятся. Но не смог. А Сталин его на этом поймал. Ворошилов так же поступил и в случае с Шлиссельбургом, он просто не мог осмелиться доложить об этой потере. А Сталин опять узнал, что произошло, и потребовал объяснений.

Старому солдату революции стало казаться, что мир вокруг него рушится. Ничем нельзя было остановить немцев или хотя бы сдерживать их. У него не осталось буквально никаких резервов. Ненадежен был участок фронта, где сражалась 41-я армия, Ворошилов бросил в бой у Тайтси 500-й стрелковый полк, но этот полк, еще не успев занять свои позиции, отступил в страшном беспорядке, оставив немцам ключевой пункт Воробьиные высоты и открыл им путь на Красное Село и на очень важный объект – Пулковские высоты. Ворошилов срочно отозвал из Ленинграда с Васильевского острова бригаду морской пехоты, 1-ю бригаду, командир которой Т.М. Парафило побывал в таллинском окружении, и бросил ее в брешь у Красного Села.

Более опасной бреши быть не могло. 10 сентября в 3 часа дня немцы бросили на небольшую деревеньку Пайюла 200 танков, огнеметы и сожгли бетонированные бункеры, в которых оборонялась 3-я гвардейская дивизия народного ополчения.

Военным кораблям Балтийского флота приказано было держать участок под непрерывным огнем, пока туда не прибудет морская пехота[138].

Утром 11-го