Шрифт:
Закладка:
Со всех сторон мерещились неясные силуэты. Когда какой-нибудь впередсмотрящий издавал крик и вытягивал руку, в призрачные корабли летел град стрел, а лучники ежеминутно перебегали с одного борта на другой, стоило лишь возникнуть новому поводу для тревоги.
Пока матросы и морские пехотинцы Арулуги кричали таким образом, сражаясь с несуществующим врагом, маленькие лодки императорского флота подкрадывались в чернильной мгле к большим кораблям островитян, словно прилипалы, подбирающиеся к громадным тушам акул и китов. Их экипажи просверлили в корпусах боевых кораблей множество отверстий, которые были заполнены порохом для фейерверков. Запалив фитили, нападающие отошли прочь.
Как раз в тот момент, когда люди Кимо смогли наконец заново разжечь на палубах факелы, бомбы принялись взрываться, выламывая из корпусов огромные куски.
– Дымовое искусство консорта Рисаны просто удивительно: все в точности, как описывают очевидцы, – восхищенно произнес Йему, сидя в одной из лодок, удалившейся на безопасное расстояние.
– Это всего лишь маленький фокус, – с улыбкой ответила Рисана. – Заставить людей увидеть то, что они больше всего опасаются увидеть, – самая безобидная из стрел в колчане мастера дымовых представлений.
Корабли Арулуги превратились в плавучие костры, а Рисана и Йему стояли и смотрели, как крошечные фигурки, похожие на мотыльков возле огня, прыгают с охваченных пламенем бортов. Корабли медленно погружались в воду, и стоны ужаса неслись над водой.
– Нужно возвращаться, пока император меня не хватился, – сказала Рисана. – Он в последнее время слишком уж меня опекает, а я скучаю по тем дням, когда мы делали что-то интересное.
В ту первую ночь затонули два боевых корабля Арулуги – вроде бы невеликая потеря, если учесть общий расклад сил. Но целью Пумы Йему было вовсе не нанести противнику материальный ущерб. Отныне моряки Кимо жили в постоянном страхе перед очередным рейдом «благородных разбойников» маркиза. Все на борту бодрствовали ночи напролет, и сердце уходило в пятки, когда люди пытались разглядеть в темноте силуэты императорских воздушных кораблей или лодок. Несмотря на все призывы Кано То и даже самого Тэки, повстанцы пали духом.
В течение двух или трех ночей ничего не случалось, а затем, когда бдительность моряков Кимо пошла на убыль, Йему распорядился провести еще один налет. И снова льющаяся с неба вода потушила факелы и фонари на кораблях Арулуги.
На этот раз островной флот не стал дожидаться развязки. Большинство капитанов немедленно отдали приказ ставить паруса и убираться от греха подальше, чтобы призрачные лодки Йему могли вонзить клыки лишь в тех особей стада, что, замешкавшись, останутся позади. В кромешной тьме эскадра потеряла тщательно выверенный строй: суда сцеплялись веслами, таранили друг друга. Проклятия, ругань и сердитые, но тщетные команды, призванные восстановить порядок, заполнили воздух.
В результате флот лишился четырех кораблей, погибших после столкновений друг с другом, а Пума Йему на сей раз даже не удосужился выслать свои лодки.
В последующие ночи маркиз Йему разнообразил хитроумные трюки. Иногда императорские воздушные корабли сбрасывали зажигательные бомбы, в то время как флот Арулуги готовился к отражению очередной водной атаки, сооружая над факелами и фонарями укрытия из листьев лотоса. В другой раз воздушные корабли просто донимали эскадру островитян, назойливо жужжа всю ночь у них над головами, но ничего более не предпринимая. Бывало и так, что они сливали груз дурно пахнущей жижи, по слухам, взятой из отхожих мест императорской армии и воздушного флота. Тут Йему воспользовался распространенным среди моряков суеверием, что женская моча особенно нечиста и приносит несчастье ходящим дорогой китов. А ведь все знали, что личный состав императорского воздушного флота, как часть наследия маршала Гин Мадзоти, в значительной степени комплектовался из женщин.
Тэка Кимо всячески клеймил подобную тактику как в высшей степени бесчестную и даже послал Пуме Йему вызов на поединок, предлагая устроить его на боевых воздушных змеях над поверхностью озера Тойемотика.
– Твой господин совсем спятил, если думает, что я соглашусь на такой устаревший ритуал, – с ухмылкой ответил Йему посланцу Кимо. – Что до жалоб на «нечистоту» женской мочи, то я сражался бок о бок с женщинами со времен осады Дзуди – точнее, мы с Тэкой оба служили под началом маршала Мадзоти, – поэтому я никак не могу понять его ярости. Но если люди Кимо предпочитают, чтобы на них мочились только мужчины, то пусть сдаются и ползут в мой лагерь: я непременно уважу их просьбу.
Как только моряки Кимо привыкли к ночным рейдам воздушных кораблей и перестали паниковать, Йему возобновил атаки призрачных лодок. На этот раз были взорваны порохом для фейерверков и затонули еще три корабля Арулуги.
Боевой дух островитян был окончательно подорван. Моряки, каждую ночь жившие в ужасе, грозили поднять мятеж. Кано То распорядился ввести флот собственно в город Мюнинг и, желая взбодрить матросов, пообещал им ночь увеселений и пьянства. Поскольку у имперцев до сих пор не имелось больших судов, чтобы перебросить войска через водную преграду – воздушные корабли и маленькие лодки были ограничены как своим числом, так и грузоподъемностью, – король Кимо счел, что вполне может рискнуть и на одну ночь оставить озеро Тойемотика без присмотра.
Когда моряки Арулуги, пьяные и уставшие после ночи веселья, брели по шатким мосткам Мюнинга, над озером поднялся крик:
– Город пал!
– Император обещает помилование всем офицерам и солдатам, которые сложат оружие и будут сражаться за империю!
– Взявший в плен изменника Тэку Кимо получит собственный фьеф!
Кано То и Тэка Кимо выбежали на подвесную платформу, которая окружала дворец, построенный на самом большом из образующих Мюнинг островов, и обнаружили, что столица объята пожаром. Подвесные платформы рушились, вздымая густые клубы едкого дыма, а сам город напоминал огненную паутину. Солдаты бестолково метались туда-сюда, а офицеры лишь зря надрывали глотки. Отряды одетых в форму императорской армии людей перебегали от здания к зданию, устраивая очередной поджог и убивая растерянных и пьяных воинов Арулуги, попадающихся им под руку.
– Мы одурачены уловками Куни! – в отчаянии воскликнул Кано То.
Для Тэки Кимо не оставалось иного выбора, кроме как немедленно бежать из города.
Если бы король и его советник провели ночь на берегу озера Тойемотика, они бы увидели, как войска маркиза Йему под покровом темноты переправляются через озеро на больших плотах, сделанных из тыкв, кокосов и овечьих пузырей, связанных лианами из лесов Арулуги: этому трюку
