окунув их в сладкий и пряный соус, а затем опустилась рядом со столом на корточки, раскинув ноги в сторону госпожи Лон.

– Ты… ты… – Знатная дама, взбешенная и смущенная, потеряла дар речи.

– Рассказывают, что даже император, в бытность королем Дасу, обедал как-то со старейшинами из моей деревни. Он тоже сидел на корточках, как прочие, пил с ними из одного кубка и ел из одной тарелки. Разве не должны мы следовать примеру императора? – Дзоми открыла рот и принялась энергично жевать кусок рыбы. При этом она громко чавкала, не удосуживаясь держать губы сомкнутыми.

Девушку порадовало, что госпожа Лон в смущении отвернулась. И позабавило то, с каким недоумением уставились на нее остальные кашима. В какой-то степени она их даже пожалела: бедняги так пресмыкались перед властью, что вели себя словно бесхребетные губки, тогда как императорские экзаменации призваны вознести слабых в ряды сильных. Сама Дзоми держалась уверенно, ибо знала, что превзошла их всех на экзаменах.

Только позже вечером она выяснила, что эта госпожа Лон – любимая жена регента Ра Олу. Дзоми ждала в числе других кашима, когда объявят результаты, и услышала, как регент назвал девять имен, а потом остановился, не огласив ожидаемое десятое. Когда гости разошлись с пирушки, она подошла к нему.

– У меня самый высокий балл на всем Дасу, может, даже во всей бывшей Ксане. – Дзоми была уверена, что произошла ошибка.

– Баллы – это еще далеко не все, – ответил регент, а потом отвернулся, как если бы она была просто назойливой мухой.

И тогда Дзоми поняла раз и навсегда: одного лишь таланта мало. Существует целая паутина привилегий и власти, играющая роль ничуть не меньшую, если даже не большую, чем талант. Высокие идеалы императорской экзаменации на поверку оказались ложью.

Тогда она отошла в сторону и незаметно распустила волосы, собранные в тройной пучок кашима. В своей простой одежде девушка ничем не отличалась от слуг, убиравших тарелки и кубки, расставленные по всей комнате. Она взяла стопку тарелок, задержалась у стола на помосте, на котором лежали пропуска на Великую экзаменацию, и сунула в рукав последний бланк, не заполненный, но подписанный регентом.

Это решение было импульсивным.

Дзоми не видела ничего дурного в том, чтобы украсть предназначавшийся для нее пропуск. Позднее, хорошенько все обдумав, она пришла к выводу, что если преуспеет на Великой экзаменации, ее проступок так и останется тайной, потому как регент никому ничего не скажет: его похвалят за то, что рекомендовал императору достойного кандидата – не дурак же он, чтобы разоблачать ее себе во вред? Дзоми уповала на то, что чиновник будет в первую очередь исходить из собственных интересов.

Она надеялась, что успех позволит ей почувствовать, будто все так и должно быть, но в глубине души всегда понимала, что поступила не слишком красиво. В основе ее возвышения лежало пятно, смыть которое невозможно.

– Король Кадо не видел твоего имени в списке рекомендуемых кандидатов, – сказала императрица. – Это означает, что ты подделала руку регента.

Дзоми ничего не ответила.

– Было воистину удачей, что ты потеряла пропуск и Гин Мадзоти взамен подписала для тебя новый, иначе тебя наверняка бы поймали. Собрав пропуска, Рин Кода непременно обратил бы внимание, что почерк на одном из пропусков с Дасу отличается от прочих.

Дзоми закрыла глаза. Императрица права. Тот мерзавец из «Трехногого кувшина» на самом деле оказался ее спасителем. Сколь многое в жизни зависит от случайностей: лихих, непредсказуемых поворотов, являющихся уделом Тацзу. Или же это просто другое название судьбы?

– Можно считать все просто везением. Или же мы все-таки будем называть вещи своими именами и скажем, что Гин Мадзоти поощряла мошенничество на Великой экзаменации с целью увеличить собственное влияние?

– Честное слово, королева ничего об этом не знала!

– Думаешь, кто-то поверит клятвам развенчанной обманщицы? – вкрадчиво поинтересовалась императрица. – Давай представим, что произойдет после того, как я разоблачу твое преступление: тебя бросят в тюрьму, твою мать лишат всех привилегий и, возможно, высекут за то, что она воспитала столь беспутную дочь. А Гин Мадзоти так и останется предательницей.

Первым делом Дзоми подумала о матери. «Я обеспечу тебе лучшую жизнь. Клянусь».

Потом вспомнила свой давний спор с учителем. «Но это же аморально… – Мне все равно! Я забочусь только о тех, кто мне близок».

Затем мысли ее переключились на королеву Гин. «Айя не знает правды… Если что-нибудь случится, пообещай мне, что ты…»

Как сделать правильный выбор? Если Дзоми опозорят, она окажется не в силах помочь тем, кто ей дорог. А вот если остаться в милости у императрицы, то о ее матери будут по-прежнему заботиться, и сохранится шанс, пусть и крохотный, что ей удастся избавить юную принцессу от судьбы, на которую обречены родные государственных изменников.

Девушка с трудом сглотнула. Получается, чтобы исполнить данное королеве Гин обещание, она должна сначала предать ее.

– Я готова следовать вашим указаниям, императрица, – сказала Дзоми.

Глава 31

Поездка на озеро

Пан, десятый месяц одиннадцатого года правления Четырех Безмятежных Морей

С первым проблеском рассвета императрица и премьер-министр отправились повидать королеву Гин.

Та смущенно стояла у двери, босоногая, лишенная возможности надеть носки или туфли, чтобы должным образом встретить императрицу, потому как ее застали врасплох. Она была уверена, что Джиа все делает с расчетом: не приняла ее сразу по приезде в Пан, вынудила остановиться вне дворца, не допустила к ней посетителей и, наконец, явилась сама – так рано и без всякого предупреждения. Все это чтобы вывести Гин из равновесия, выбить ее из колеи. И, следует признать, хитроумные маневры Джиа принесли свои плоды.

– Я слышала, Кого, что много лет назад, на Дасу, господин Гару сам выскочил за дверь своего дома босиком, призывая тебя вернуться, – задумчиво произнесла Гин. Она намеренно подчеркнула выражение «господин Гару», но высокомерно-официальное выражение лица императрицы ничуть не переменилось. – Он подумал тогда, что ты сбежал.

Премьер-министр рассмеялся, хотя веселость его показалась слегка наигранной.

– Я бросился в погоню за тобой.

– Своими успехами я обязана тебе, – с чувством произнесла Гин. – Настоящие друзья на дороге не валяются.

– И дружба с премьер-министром может принести тебе еще больше успехов, – с улыбкой заметила императрица. – Приношу свои извинения, Гин, что не смогла встретиться с тобой вчера, но очень непросто быть регентом: постоянно возникает множество неотложных проблем. Надеюсь, мы могли бы совершить конную прогулку, прокатиться вместе верхом.

– Прокатиться верхом? – Предложение Джиа показалось Гин довольно странным. Но присутствие Кого действовало