Шрифт:
Закладка:
23 мая 1867 года: миссис Остин
Миссис Остин.
Луксор,
23 мая 1867 года.
Дорогая Муттер,
У меня есть время только на то, чтобы написать несколько слов Джафару-паше, который завтра рано утром уезжает. Мой корабль прибыл в целости и сохранности и доставил ваш жестяной ящик. Книги и игрушки очень кстати. Последние привели маленького Дарфура в восторг, и он впал в немилость за то, что «играл с Ситтом» вместо того, чтобы заниматься своими делами. Боюсь, я избалую его, он такой очаровательный и такой малыш. У него всё ещё меняются зубы, так что ему не больше восьми; сначала он мне не понравился, и я боялась, что он угрюмый, но это был обычный хосс (страх), слово, которое всегда звучит в ушах, а теперь это прошло, и он всегда прибегает поиграть со мной. Он очень умный, и у него милое личико маленького негритёнка. Дарфурцы, как вы знаете, независимый и храбрый народ, а вовсе не «дикари». Я не могу не думать о том, как Рейни обрадовалась бы этому ребёнку. Он попросил меня дать ему фотографию английской султанши из «Иллюстрированных лондонских новостей» и приклеил её к крышке своей шкатулки.
Мне, как обычно, лучше, с тех пор как началась жара, вот уже шесть дней. Думаю, я уеду отсюда через неделю, а Мустафа и Юсуф поедут со мной в Каир. Юсуф был очень рад твоему письму; его глаза блестели, и он взял конверт, чтобы бережно хранить его. Омар сказал, что такое письмо похоже на хегаб (амулет), а Юсуф сказал: «Воистину, так и есть, и я никогда не смог бы получить такое письмо с большим количеством бараки (благословения) или с такой же добродетелью, которая исходила от Иисуса, если бы вообще носил такое письмо; я никогда с ним не расстанусь».
Мы устроили очень красивый праздник в честь шейха, чью могилу вы видите на фотографии, и я провёл очень приятный вечер с шейхом Абд аль-Мутуалем, который раньше хмурился при виде меня, но теперь мы «как братья». Я нашёл его очень умным и более осведомлённым, чем любой другой араб, которого я встречал, и он совсем не похож на всех этих франков. Я был поражён, обнаружив, что он abondait dans man sens в моём споре с шейхом Абдуррахманом, и сказал, что долг мусульман — учиться у нас всему, что они могут, а не придерживаться старых традиций.
В воскресенье патриарх оскорбил меня и не стал со мной есть, а в понедельник вали (святой) сам выбрал для меня лакомые кусочки и пошёл со мной в гробницу. Патриарх совершил ошибку, продвигаясь вперёд. Он пришёл с помпой как протеже и протектор паши и «съел» и победил феллахов. Коптским христианам в Луксоре пришлось заплатить пятьдесят фунтов за честь его присутствия, не считая овец, домашней птицы, масла и т. д. Если бы я был склонен к прозелитизму, я мог бы обратить в свою веру нескольких человек, чьи карманы и спины болят, и американские миссионеры сделают это. Конечно, мусульмане сочувствуют тем, кто обратился в религию, в которой нет «идолов», монахов и священников, которые женятся, как и все остальные, поэтому они меньше боятся. Я слышал, что в Кусе теперь пятьдесят протестантов, и патриарх был в ярости, потому что не мог их победить. Вчера вечером Омар приготовил для него роскошный ужин для нашего соседа Микаэля, и они ели до двух часов ночи. Нашему правительству следовало бы надавить на него по поводу наших эфиопских пленников. Я не осмеливаюсь сказать, кто рассказал мне всё, что он сказал, но он был честным человеком и христианином. Патриарх резко ответил мне, когда я спросил о состоянии религии в Абиссинии, что «они были ревнителями веры и послушными детьми». Всякий раз, когда среди коптов происходят беспорядки, священники оказываются в их центре. Если бы Патриарх решил, что этих людей нужно отпустить, так бы и было, но он люто ненавидит всех европейцев.
Я бы хотел получить «Ревю де Дё Монд», но не знаю, как его сюда доставить и сколько будет стоить пересылка. Выше Каира по почте не отправляют ничего, кроме писем, так как всё везут на спинах людей. «Иншалла! Я принёс хорошие новости», — кричит почтальон, перебрасывая письмо через стену. Я так рад возможности быстро сообщить вам новости от Джафар-паши, который приехал сюда как джентльмен, один, без свиты; он возвращается после двух лет, проведённых в Судане, где он был абсолютным пашой. Его очень любят и уважают, и он кажется очень разумным и приятным человеком, совсем не похожим на турецких вельмож, которых я видел. Будучи великим правителем, он усадил Юсуфа Мустафу и Абдаллаха и вёл себя чрезвычайно вежливо и просто.
30 июня 1867 года: сэр Александр Дафф Гордон
Сэру Александру Даффу Гордону.
Бенисуэф,
30 июня 1867 года.
Дорогой Алик,
мегаобеспечение (грузовое судно) для моей лошади и саиса, в котором были упакованы две чрезвычайно бедные сморщенные старые вдовы, направляющиеся в Каир навестить своих сыновей, которые сейчас находятся там в гарнизоне; много черствого хлеба, пшеницы, муки, банки масла, лука и чечевицы для всех мальчиков из ‘моей семьи’, обучающихся в Гамаль-Азхаре, кроме того, в моем сундуке странные маленькие запасы давно накопленных денег для тех, кто учится в Гамаль-Азхаре. киассеМой флот состоял из моего флагманского корабля «дахабия»; тендера, Они все съели и теперь вынуждены остановиться и испечь здесь хлеб, но они так добродушны, как будто все было хорошо. Я чувствую себя как много путешествовавший Одиссей, и, в отличие от него, я видел «деревни и людей». Однако, в отличие от него, «мои спутники» не ворчали и не дезертировали, хотя для них это невыгодное дело: они получили деньги из расчёта примерно на двадцать дней работы, за которые они должны доставить меня в Каир. Я покинул Луксор 31 мая, добрался до Сиута (на полпути) за неделю и с тех пор сражаюсь с непрекращающимся яростным северо-восточным ветром.
