Мабрук клянется, что в отряде, напавшем на его деревню и убившем, по его словам, не менее 20 человек, были двое европейцев, которые забрали его и других. Черкесы продают своих детей на рынке, чтобы обеспечить им безбедное существование, и мальчикам, и девочкам нравится, когда их продают богатым туркам; но чернокожие и абиссинцы упорно борются за свою свободу и свободу своих детей. Какая глупость — остановить работорговлю с черкесами, если она уже остановлена, и оставить это. Бедная женщина; я бы хотел, чтобы эта отвратительная работорговля пощадила её и её мальчика. «Более того, — сказал он, — мальчик из уважаемой семьи, потому что он рассказал мне, что его мать носила коровью шкуру до пят (это и пояс, к которому прикреплялась шкура, и крошечный кожаный фартук спереди — вот и весь её гардероб), и что она хорошенько била его, когда он лгал или воровал соседские яйца». Я советовался со своим другом Рахме, негром, по поводу Мабрука, и он убеждал меня купить его у Пэлгрейва, потому что видел, что парень действительно меня любит. Должен сказать вам, что у негров есть свой стандарт респектабельности (он вполне сравним с английским стандартом гига или ветчины на завтрак). Его украли не его украли не арабы и не Баррабиас, как Хасана, а забрали во время войны из его дома на побережье, в местечке под названием Буки, и перевезли на корабле в Джедду, а оттуда обратно в Косейр и Кене, где его купил Пэлгрейв. Должен сказать, что здесь рабы счастливы и обеспечены, но потери жизни и страдания, вызванные торговлей, должно быть, огромны. Каждую неделю по реке спускаются сотни рабов, и они очень дешевы — от двенадцати до двадцати фунтов за хорошего мальчика и от девяти фунтов и выше за девочку. Я слышал, что последний геллаб предлагал женщину и ребёнка за любую цену, которую за них дадут, из-за проблем с ребёнком. Кстати, Мабрук демонстрирует негритянский талант в обращении с детьми. Теперь, когда Ахмет, который ругал их и прогонял, ушёл, дети Мохаммеда, совсем ещё малыши, постоянно бегают за «Мабу», как они произносят его имя, и он постоянно с ними разговаривает. Это так напоминает мне Джанет и бедного Хасана, но Марук не похож на Хасана, он один из сыновей Анака, уже большой и сильный, как мужчина, с огромной грудью и конечностями.

Не беспокойся обо мне, я не нуждаюсь в уходе. Омар точно знает, что делать, как он показал на днях, когда я заболела. Я показала ему лекарства и дала указания, так что мне даже не пришлось ничего говорить, а если бы я была настолько больна, что нуждалась бы в дополнительной помощи, Юсуф всегда сидел бы со мной по очереди, но в этом нет необходимости. Арабы не жалуются на нарушенный режим сна; они не «идут спать как следует», а ложатся полураздетыми и обладают счастливой способностью спать в любое время и в любом положении, что позволяет им ждать целый день и ночь, не испытывая неудобств, в отличие от нас.

Четверг. — Только что пришла телеграмма, в которой сообщается, что Джанет завтра покинет Каир на пароходе и, следовательно, будет здесь, иншалла, на этой неделе. Я прилагаю записку от мальчика-копта, которая вас позабавит. Он «поднаторел» в английском, и я учу его, когда могу. Я пользуюсь особой любовью у всех мальчишек; они не должны много говорить в присутствии взрослых, поэтому они приходят и садятся на пол у моих ног, задают вопросы, просят совета и получают огромное удовольствие. Детство здесь сильно отличается от того, что у нас; они раньше начинают интересоваться делами взрослых, они более любопытны и воспитаны, но им не хватает той животной радости, которая есть у наших мальчишек. Девочки гораздо более шаловливы, чем мальчики, они больше резвятся и веселятся.

Сейчас очень тепло. Я боюсь, что Джанет будет ужасно страдать от жары. Они отправились в путешествие слишком поздно для тех, кто не любит Шем-эль-Кебир (большое солнце), которое только что взошло. Я, поклоняющийся Амун-Ра, люблю чувствовать его во всей красе. Я давно не получал писем и очень хочу узнать, как у вас дела.

7 марта 1867 года: сэр Александр Дафф Гордон

Сэру Александру Даффу Гордону.

7 марта 1867 года.

Дорогой Алик,

Я написала длинную историю для Маттэр и немного устала, поэтому пишу только для того, чтобы сказать, что мне намного лучше. Наступила жара, и, конечно, с ней моё здоровье улучшилось, но я немного слаба и боюсь переутомляться. Кроме того, я хочу набраться сил к следующему четвергу, когда приедут Джанет и Росс.

Что за странная старая рыба ваш дублинский антиквар, который хочет обелить мисс Рампсиниту и отождествить её с возлюбленной Соломона (или Салима); у меня голова пошла кругом, когда я это прочёл. Должен ли я ответить ему, или вы ответите? Переводчик дал мне старое сломанное дорожное кресло, и Юсуф впервые в жизни сел в кресло. «Да обретёт душа того, кто это сделал, место в раю», — воскликнул он, и мне это показалось особенно уместным, когда я сидел в очень удобном кресле. В этом случае Юсуф был благодарен за маленькие милости.

Я боюсь, что Джанет может наскучить вся эта вежливость; я уверен, что они будут настаивать на том, чтобы устраивать для неё роскошные ужины и фантастические представления. Я надеюсь, что они поедут в Асуан и возьмут меня с собой; перемена пойдёт мне на пользу, и я хотел бы увидеться с ней как можно скорее, прежде чем она навсегда покинет Египет.

Положение дел здесь любопытное. Последние указы прекратили все денежные займы, и тюрьмы переполнены шейхами эль-Беледами, чьи деревни не могут платить налоги. Самые уважаемые люди предложили мне стать их партнёрами в деле с пшеницей, которую соберут через шесть недель, если я буду платить их нынешние налоги, а они отдадут мне половину урожая и половину налогов с процентами из своей половины — что-то вроде 30 процентов в месяц. В нашей тюрьме полно мужчин, и мы посылаем им обед по очереди. На днях женщина пришла с большой деревянной миской на голове, полной того, что она для них приготовила, в сопровождении своего мужа. Там был некий Халил Эффенди, новый вакиль, и он сказал: «Что ты здесь делаешь, блудница?» Её муж ответил: «Это не блудница, о эфендим, а моя жена». После этого его избили до потери сознания,