27 июня 1743 года Георг II привел свою армию к победе при Деттингене. Когда он вернулся в Лондон, город встретил его парадами, иллюминацией и музыкой, а в Королевской капелле во дворце Сент-Джеймс зазвучал «Деттингенский Те Деум», который Гендель сочинил по этому случаю (27 ноября). Это был продукт гения и ножниц, поскольку в нем содержались отрывки, заимствованные у более ранних и незначительных композиторов; но это было чудо агглютинации. Король был доволен.

Поощряемый королевскими улыбками, Гендель возобновил свои усилия по завоеванию лондонского слуха. 10 февраля 1744 года он представил еще одну ораторию, «Семела». В ней звучала изящная песня «Где бы ты ни ходил», которую до сих пор поют в Англии и Америке, но ее продолжительность не превышала четырех представлений. Дворяне по-прежнему были настроены враждебно; многие титулованные дамы устраивали пышные развлечения в вечера, назначенные для концерта Генделя; нанимались хулиганы, чтобы срывать его рекламу. 23 апреля 1745 года он отменил восемь объявленных концертов, закрыл свой театр и удалился в Танбридж-Уэллс. Ходили слухи, что он сошел с ума. «Бедный Хендель, — писал нынешний граф Шафтсбери (24 октября), — выглядит немного лучше. Я надеюсь, что он полностью поправится, хотя его разум был полностью нарушен».64

Возможно, слухи оказались ошибочными, поскольку Гендель, которому уже исполнилось шестьдесят лет, со всей силой откликнулся на приглашение принца Уэльского отметить победу младшего брата принца, герцога Камберленда, над войсками Стюартов при Каллодене. В качестве символического сюжета Гендель взял триумф Иуды Маккавея (166–161 гг. до н. э.) над эллинизирующими планами Антиоха IV. Новая оратория была так хорошо принята (1 апреля 1747 года), что за первый сезон ее повторили пять раз. Лондонские евреи, благодарные за столь благородное прославление одного из своих национальных героев, помогли увеличить количество зрителей, что позволило Генделю представить ораторию сорок раз до своей смерти. Благодарный за новую поддержку, он отныне большинство сюжетов для своих ораторий брал из еврейских легенд или истории: Александр Балус, Иисус Навин, Сусанна, Соломон, Иефти. Христианская тема «Феодора», напротив, собрала так мало зрителей, что Гендель с горечью заметил: «Там было достаточно места, чтобы танцевать». Честерфилд ушел до окончания, оправдываясь тем, что «не хотел мешать королю в его уединении».65

Оратории — лишь один из видов рода Генделя. Его полиморфный дух почти спонтанно обращался к любой из дюжины музыкальных форм. Песни, до сих пор затрагивающие аккорды чувств, клавирные пьесы изысканной деликатности, сонаты, сюиты, квартеты, концерты, оперы, оратории, балетная музыка, оды, пасторали, кантаты, гимны, гимны, Те Deum, Страсти — почти все, кроме зарождающейся симфонии, есть здесь, соперничая с пышным безбрежным творчеством Бетховена или Баха. Сюиты пиес для клавесина звучат сегодня на клавесине как голоса счастливых детей, еще не знакомых с историей. Второй набор сюит начался с той самой прелюдии, которой резвился Брамс в «Вариациях и фуге на тему Генделя».

Подобно тому, как он взял ораторию у Кариссими и Кайзера и довел ее до пика, Гендель взял у Торелли и Корелли concerto grosso — для двух или более инструментов соло или дуэта с камерным оркестром. В опусе 6 он оставил двенадцать таких concerti grossi, в которых две скрипки и виолончель выступают против ансамбля струнных; некоторые из них сегодня кажутся нам однообразными, некоторые приближаются к Бранденбургским концертам Баха. Есть в творчестве Генделя и восхитительные концерты для одного солирующего инструмента — клавесина, органа, скрипки, альта, гобоя или арфы. Концерты для клавишных инструментов исполнялись самим Генделем в виде прелюдий или интерлюдий. Иногда он оставлял в партитурах концертов место для того, что мы сейчас называем каденцией, где исполнитель мог дать волю фантазии и проявить свое мастерство. Импровизации Генделя в таких вступлениях были чудом многих дней.

В июле 1717 года Георг I устроил королевское «продвижение» на украшенных баржах по Темзе. Об этом рассказывает газета Daily Courant от 19 июля 1717 года:

В среду вечером около восьми король сел на воду у Уайтхолла в открытую баржу, где также находились герцогиня Ньюкасл, графиня Годолфин, мадам Килмансек и граф Оркней, и отправился вверх по реке в сторону Челси. Присутствовало множество других барж с высокопоставленными лицами, и лодок было так много, что вся река в некотором роде была перекрыта. Для музыки была нанята баржа городской компании, на которой было пятьдесят всевозможных инструментов, игравших на протяжении всего пути из Ламбета… лучшие симфонии, сочиненные специально для этого случая мистером Хенделем, которые так понравились его величеству, что он велел сыграть их три раза, когда ехал и возвращался.66

Это «Музыка воды», которая на сегодняшний день является самой выносливой и приятной из сохранившихся инструментальных композиций Генделя. По-видимому, первоначально в ней было двадцать одна часть — слишком много для современных слушателей, не имеющих барж и часов; обычно мы слышим только шесть. Некоторые из них немного утомительны в своем мелодичном блуждании, но большинство из них — здоровая, радостная, искрящаяся музыка, словно текущая из фонтана, чтобы стать колыбельной для королевских особ. Музыка воды» — самое старое произведение в современном оркестровом репертуаре.

Спустя целое поколение, уже для второго Георга, Гендель украсил еще один праздник на открытом воздухе. В честь мира в Экс-ла-Шапель правительство устроило фейерверк в Грин-парке и поручило Генделю написать музыку для королевского фейерверка. Когда она была отрепетирована в Воксхолл-Гарденс (21 апреля 1749 года), двенадцать тысяч человек заплатили по тогдашнему курсу немалую сумму в два шиллинга, чтобы послушать ее; толпа была настолько велика, что движение на подъезде к Лондонскому мосту было задержано на три часа — «вероятно, это самая потрясающая дань, которую когда-либо получал композитор».67 27 апреля пол-Лондона протиснулось в Грин-парк; пришлось снести шестнадцать ярдов его стены, чтобы дать им возможность войти вовремя. Оркестр из ста музыкантов играл музыку Генделя, а в небе сверкали фейерверки. Возведенное по этому случаю здание загорелось, толпа запаниковала, многие пострадали, двое погибли. Все, что осталось от праздника, — это музыка Генделя. Созданная в честь победоносной войны и для того, чтобы быть услышанной на расстоянии, она представляет собой грохот браво и грохот барабанов, слишком шумный для слуха адажио; но одна часть largo с благодарностью ложится на уставшие нервы.

Англия наконец-то полюбила старого немца, который так старался стать англичанином. Ему это не удавалось, но он старался, вплоть до того, что ругался по-английски.