но я не осмелился заговорить. В любом случае мне бы не удалось скрыть в голосе ужас. Завывание и жуткое ощущение присутствия теней продолжали усиливаться, и мое сердце колотилось о ребра. Не шевеля ногами, я попробовал повернуть голову так, чтобы шелест одежды меня не выдал. Я не видел геносквы, но тот был близко.

Я понимал, что есть всего один шанс. Если я ошибусь, он поймает меня и мне крышка. При этой мысли странное трепещущее ощущение возникло в районе шеи. Хорошо бы выяснить, где его источник.

– Сниму с тебя голову, чародейчик. Как шапку, – прогремел геносква, делая паузы, чтобы прислушаться. – Выпью кровь. Как бутылку колы.

Последний образ был настолько яркий, что я едва не испустил нервный смешок. Вовремя сдержался и зажмурился, прислушиваясь изо всей силы. Я различал тихие, едва уловимые звуки. Скрип мусора. Тело, взгромоздившееся на груду драгоценных камней. Но все они казались неправильными, как и голос геносквы, и я не мог определить, откуда они исходили.

«Хватит вести себя как загнанное животное, Гарри. Включи мозги».

Точно.

Геносква не мог слышать меня и не мог знать, где я нахожусь, но если я буду стоять на одном месте, рано или поздно он отыщет жертву. Если я прошепчу заклинание, чтобы скрыть свои движения, он его услышит. Моя голова раскалывалась, и я боялся произносить заклятия даже мысленно. Это было возможно, но требовало затраты сил, а мне вовсе не хотелось ошибиться и выдать себя. Меня могло выдать даже использование магических чувств – геносква сам владел магией и вполне мог учуять мою ауру, если я попробую прощупать энергетический фон.

Тени приближались, от расплавленного камня в сокровищнице стало чересчур жарко. Горячий воздух поднимался, и этот восходящий поток поддерживал огонь на ладонях изваяний, заставляя его тихо реветь.

Сквозняк.

Ветерок касался волосков на тыльной стороне моей ладони, легко дул от стены сокровищницы в сторону груды горячих камней, что лежала примерно на середине большого зала.

«Думай не как человек, Гарри. Думай как хищник. Забудь про зрение. Забудь про слух. Куда двинется хищник, если жертва затаилась?»

По ветру.

Геносква будет двигаться по ветру, выслеживая меня по запаху. Это не то же самое, что знать точное местонахождение, но мне должно было хватить.

При условии, что я прав. Если нет, я шагну прямиком к нему в лапы и стану Гарри Дрезденом Выпей Меня.

Сил на заклинания почти не осталось, но я должен попробовать.

Поэтому я призвал Зиму, направил энергию в посох и выкрикнул:

– Glacivallare!

Посох выплеснул ледяной холод, тот затвердел и превратился в стену льда футов двадцать длиной и фут толщиной, немного выпуклую в моем направлении. Взмолившись, чтобы геносква оказался по ту сторону стены, я развернулся и побежал, спасая свою жизнь.

Не пробежал я и двадцати футов, как что-то врезалось в стену, и она с грохотом разбилась. Оглянувшись, я увидел крупное человекообразное пятно – скрытого от моих глаз геноскву. Когда крохотные кусочки льда упали на него и начали таять, завеса замерцала и рухнула. Он не стал возвращать ее. Восстановил равновесие, потратив на это почти половину секунды, и ринулся на меня, используя на бегу как ноги, так и гигантские ручищи.

Если бы Майкл не покалечил геноскве ногу, тот смог бы получить свои пять центов за мой труп. Но, несмотря на стремительное исцеление, он все еще двигался скованно, и мне удавалось опережать его на пару шагов. Вонь от геносквы забивала ноздри, оглушительное дыхание вселяло ужас, он мчался за мной, ориентируясь на звук бегущих ног и мое пыхтение.

Я не мог сражаться с этим парнем.

Однако это не означало, что я не могу его убить.

Мы покинули сокровищницу, миновали врата Крови, и я поднажал, вложив в рывок остатки сил. Засветив огонек на посохе, я пронесся по туннелю, который вел к вратам Льда, и, пробегая мимо, воспользовался силой Зимней мантии, чтобы вернуть железный рычаг в положение «ВКЛ.» и заодно отломать его у основания.

Потом я влетел на смертоносное двухсотфутовое поле, а ледяные глыбы размером с дом начали падать, разбиваться, скользить, переворачиваться и врезаться друг в друга, словно в безумной гигантской мусородробилке.

– Паркур! – завопил я, пригибаясь, чтобы проскользнуть под горизонтально летящей ледяной глыбой размером с грузовик, и распрямляясь на бегу.

– Паркур! – крикнул я снова, вскакивая на небольшую глыбу и перепрыгивая еще несколько, ныряя и извиваясь между ними, лихорадочно оглядываясь на севшего мне на хвост геноскву, который сокращал расстояние дюйм за дюймом – даже вслепую он преодолевал препятствия лучше меня, его гигантское тело двигалось с оскорбительной ловкостью.

А потом холод добрался до него.

Сначала это было незаметно. Он отстал на шаг. Но затем, в следующем ряду глыб, одна задела его жуткое плечо. Он удержался на ногах и продолжил преследовать меня, и мы почти преодолели поле, когда я совершил подлость.

Я перепрыгнул пару невысоких глыб, развернулся в воздухе, ткнул пальцем назад и рявкнул:

– Infriga!

Я не стал вкладывать в заклятие много энергии. Это был тихий шепот – просто чтобы покрыть десять футов пола гладким Зимним льдом.

Геносква поскользнулся.

Несильно. Но холод притупил его рефлексы, и он пошатнулся. Чуть-чуть – в конце концов, он бежал на четырех конечностях. Однако этого хватило. Его скорость снизилась.

Внезапно передо мной возникла десятифутовая стена ледяных глыб, каждая из которых вращалась, врезалась в соседние и переворачивалась с непредсказуемыми временными интервалами, и я с воплем сиганул через них, совершив классический прыжок в высоту. Плечи задели верхушку стены, мне открылся великолепный вид на очередную глыбу размером с дом, которая падала на меня с темного свода, а затем я свалился на другую сторону стены, перекатился – и оказался в безопасности.

Геносква схватился за верх стены и с легкостью преодолел ее. Он каким-то образом предвидел, что она здесь окажется. Наверное, услышал мой крик и звук прыжка, а может, шорох, когда я задел за нее. Или Урсиэль помогал ему в слепом преследовании, как когда-то Ласкиэль вела меня в кромешной темноте.

Но ни геносква, ни Падший ангел не почувствовали то, что безмолвно неслось к ним с потолка.

Кусок льда размером с дом рухнул, как молот Господень, и расплющил геноскву, словно пивную банку.

Я наконец остановился и рухнул на каменный пол пещеры, совершенно вымотанный, пыхтящий, как паровоз. Однако мне хватило сил повернуть голову к жутким останкам, которыми, словно тряпичной куклой, перекидывались глыбы в последнем ряду.

– Паркур, – выдохнул я, – придурок.

Следующую минуту я просто дышал.

Затем раздались шаги, и чьи-то руки подняли меня. Майкл убрал Амораккиус в ножны