Шрифт:
Закладка:
Пророчество о 70 седминах создает кроме вышеперечисленных проблем еще одну сложность, хорошо знакомую комментаторам Нового времени. Отсчет 70 седмин от пророчества Иеремии или от предполагаемого пророчества Даниила не позволяет нам прийти к каким-либо значимым историческим датам. Говоря об этом следует учесть два обстоятельства. Во-первых, как показывают енохианские сочинения, число 70 и понятие седмины закрепились в апокалиптической традиции еще до написания книги Даниила. Использование подобного традиционного материала само по себе предполагает, что автор, скорее всего, не полагался на точные хронологические расчеты, а стремился использовать символические сроки. С другой стороны, необходимо учесть, что древние хронологические расчеты как правило были очень неточными и, возможно, автор книги Даниила пользовался какой-то хронологией, которая позволяла ему прийти к важным для него событиям. Рассмотрению античных хронологий, использовавшихся для толкования книги Даниила, посвящена статья Беквиза[557], который, однако, не выявил ни одной хронологии, которая могла бы рассматриваться в качестве источника построений автора книги Даниила. В результате Бек-виз делает следующий весьма примечательный вывод: «Существует любопытный контраст между неточностью чисел в пророчестве о 70 седминах и чрезмерной точностью всех его старых толкователей – и иудейских, и христианских, начиная со второго века до нашей эры и далее. Интерпретировали они это пророчество в мессианском смысле или нет, они могли добиться соответствия цифр согласно с их представлениями о точности только с помощью предвзятого толкования пророчества или с помощью предвзятой манипуляции историей. Ситуация выглядит таким образом, как будто пророчество и его толкователи принадлежали разным эпохам или разному окружения»[558].
Хронологическая неточность 70 седмин книги Даниила, тем не менее, не дает нам никаких оснований сомневаться в том, что автор понимал под «седминой» семь реальных календарных лет. Об этом говорят его постоянные попытки рассчитать продолжительность «половины седмины», в которую будут прекращены жертвы в Храме (автор приводит цифры 1290 и 1335 дней и 2300 вечеров и утр). В этом плане книга Даниила принципиально отличается от Апокалипсиса недель и Апокалипсиса животных, где календарная продолжительность седмин выглядит достаточно неопределенной. Если согласиться с предположением Дж. Коллинза о том, что «седмина» в Апокалипсисе недель была обозначением 7 поколений, то следует заключить, что книга Даниила представляет собой пример переосмысления этого термина исходя из его буквальной языковой формы.
Перейдем к анализу текста самого пророчества, содержащегося в стихах 24–27. Большую сложность представляет не только адекватное толкования, но даже адекватный перевод этого текста. Русский перевод, наиболее близкий к современному научному консенсусу, дается Е.Б. Смагиной:
Семьдесят седмин определены для народа твоего и святого города твоего, чтобы покрыто было преступление, исполнены были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная, и запечатаны были видение и пророк, и совершено было помазание Святыни Святынь. Итак, знай и разумей: от повеления заново отстроить Иерусалим до Властителя-Помазанника пройдет семь сед-мин, а потом еще шестьдесят две седмины – в это время восстановят площадь и городской ров, но это будет година бедствий. 26 Когда минут шестьдесят две седмины, отторгнут будет Помазанник, и никого у него не останется. И город, и Святилище будут разорены народом грядущего властителя. Гибель же его будет как потоп, и до конца войны суждены бедствия. 27 Он заключит договор со многими на одну седмину. И на полседмины отменит он жертвы и приношения, а будет на этом месте мерзость разорения – до тех пор, пока разорителя не постигнет конец, уже предопределенный.
Значение срока «70 седмин» уже было рассмотрено нами выше. Далее мы обратимся к следующему пассажу книги Даниила, в котором говорится о том, для каких целей определен срок в 70 сед-мин: «покрыть преступление, и исполнить грехи, и искупить беззакония и привести правду вечную, и запечатать видение и пророк, и помазать святая святых». Ряд комментаторов задавался вопросом, кто же является субъектом для перечисленных глаголов. По мнению Дж. Коллинза это Бог, а сам ряд «представляет собой эсхатологический идеал»[559]. Альтернативой могло бы быть предположение, что в качестве субъекта здесь выступает народ Израиля, который должен осуществить все описанное до конца 70 седмин. Основной слабостью подобной версии является пиетическая позиция автора книги Даниила, критически относившегося к движению Маккавеев и активным попыткам приблизить наступление мессианского века (Дан 11 14). С другой стороны, вполне вероятно, что автор книги Даниила в принципе не отрицал желательности человеческих усилий для достижения Царства Божия, однако он относил к ним проповедь, молитву и стойкое перенесение гонений, а не вооруженное сопротивление.
Таким образом, ангел определил пророку Даниилу цель, с которой Бог предначертал 70 седмин продолжающегося изгнания, – искупление грехов (три первые глагола) и достижение эсхатологического совершенства (три последующие фразы). Первую фразу пророчества עשַׁ פֶּהַ אלֵּכַלְ, в соответствии с приведенной выше покаянной молитвой, можно относить ко всему Израилю; многие комментаторы также применяют ее к Антиоху, сирийцам и евреям-эллинизаторам[560]. Дословно ее можно перевести как «прекратить преступление», что, скорее всего, включает в себя и осквернение Храма,
