времена»; по мнению А. Лакока בוּשׁתָּ, аналогично указанию первой части стиха, снова представляет собой эллипсис, указывающий на возвращение народа из плена[569]. Как бы то ни было, основным содержанием пассажа является восстановление Иерусалима после начала возвращения изгнанников из Вавилонского плена. Любопытно, что мы не находим здесь упоминания о самом знаменательном событии, связанном с восстановлением Иерусалима, – построении городских стен, осуществленном Неемией. Фраза םיתִּעִהָ קוֹצבְוּ, буквально «в стеснении времен» указывает на сложные исторические обстоятельства, сопровождавшие восстановление Иерусалима и жизнь еврейской общины Земли Израиля в правление персидских и греческих царей. Видимо, именно эта фраза выражала отношение автора ко всей эпохе Второго Храма, признававшего его святость, но не считавшего его восстановление истинным исполнением пророчества Иеремии о конце вавилонского плена.

Далее автор снова пишет о Помазаннике – ול ןיאֵוְ חַישִׁ מָ תרֵכָּיִ םיִנַשְׁ וּ ֹםישִּׁשִׁ םיעִבֻשָּׁהַ ירֵחֲאַוְ– «после 62 седмин отторгнут будет Помазанник и нет у него». По общему мнению современных комментаторов, Помазанник, который будет отторгнут, – это Ония III, последний законный первосвященник Второго Храма в глазах автора еврейской части книги Даниила. Ония III выступал против греческого влияния и в 175 году до н.э. был отстранен Антиохом из-за происков его соперников. Именно после изгнания Онии, в правление нового первосвященника Ясона, началась постепенная эллинизация Иерусалима. В 171 году до н.э. Ония был убит в результате интриг нового первосвященника Менелая. Отстранение и гибель Онии в глазах противников эллинизации представало как катастрофа, за которой в конце концов последовало превращение Храма в языческое святилище. История Онии отразилась не только в книге Даниила, но в Апокалипсисе животных, где оно представлено в символической форме как событие, непосредственно ведущее к погрому Иерусалима Антиохом и Маккавейской войне: «И я видел в видении, как вороны налетели на тех агнцев и взяли одного из тех агнцев, овец же разорвали и пожрали» (1 Ен 90, 8).

Особые затруднения у комментаторов традиционно вызывала фраза, относящаяся к судьбе последнего Властителя-Помазанника – וֹל ןיאֵוְ, буквально «и нет у него». Язык здесь выглядит очень сжатым и допускает самые разные интерпретации. Дж. Коллинз полагает, что приведенная фраза призвана подчеркнуть трагическую судьбу Онии III, оказавшегося в политической изоляции[570], сопоставляя ее с аналогичным предсказанием о будущей гибели Антиоха ול רזוע ןיאו «и никто не поможет ему» (Дан 11, 45). Другим возможным толкованием этого пассажа является основанное на свидетельстве некоторых рукописей изменение синтаксического деления фразы – если считать, что в оригинале перед следующим за ним словом ריעה отсутствовал союз вав, то он будет читаться как ריעה ול ןיאו חַישִׁ מָ תרֵכָּיִ «отторгнут будет Помазанник и не будет у него города», указывая на отстранение Онии III от управления Иерусалимом[571].

Следующая фраза пророчества звучит как אבָּהַ דיגִנָ םעַ תיחִשְׁ י שׁדֶֹקּהַוְ

«и город, и Святилище будут разорены народом грядущего властителя». Большинство комментаторов полагают, что речь здесь идет о военном гарнизоне, размещенном в иерусалимской цитадели Акра Антиохом, который и именуется «грядущим властителем». Сирийские солдаты не разрушили город и Храм в буквальном смысле, но разорили его, перебив множество народа, осквернив Храм и введя в нем языческий культ. Следующая фраза снова представляет целый ряд сложностей. Согласно ей תוֹממֵֹשׁ תצֶרֶחֱנֶ המָחָלְמִ ץקֵ דעַוְ ףטֶשֶּׁבַ וֹצּקִוְ «и конец его в потопе и до конца войны предопределены опустошения». «Конец его» и грамматически и синтаксически уместнее всего было бы отнести к «грядущему властителю», который и является последним существительным предыдущего предложения. Автор книги Даниила, скорее всего, говорит здесь об Антиохе, о конце которого снова упоминается в стихе 11, 45. Тем не менее переход повествования к очевидно более поздним событиям разрывает его логику, что заставляет переводчиков и исследователей предлагать другие интерпретации этого стиха. Перевод Септуагинты относит «конец его» к Помазаннику, передавая эту фразу как καὶ ἥξει ἡ συντέλεια αὐτοῦ μετ’ ὀργῆς «и придет конец его в гневе», понимая «потоп» как излияние божественного гнева (ср. Притч 27,4). Феодотион переводит ее как καὶ ἐκκοπήσονται ἐν κατακλυσμῷ «и уничтожатся в потопе», очевидно относя это указание к Иерусалиму и Храму, что подразумевает правку וצק «его конец» на םצק «их конец». Ряд комментаторов опять-таки предлагает изменить синтаксис фразы, прочитав ее как ףטשב ץקה אב «придет конец в потопе», усматривая здесь указание на будущие эсхатологические события[572].

Весь пассаж в целом, по-видимому, следует понимать как аллюзию на 10 главу книги Исаии[573]. Говоря о гибели, ожидающей разорителя Иерусалима, автор книги Даниила пишет ףטֶשֶּׁבַ וֹצּקִוְ «и конец его в потопе». Эта тема снова появляется в Дан 9, 27 «и предопределенное истребление выльется на опустошителя». Источником этого пассажа послужила фраза из книги Исаии «ибо предопределенное истребление Господь, Господь Саваоф, совершит во всей земле» (Ис 10, 23). В данном случае Исаия говорил об истреблении, которое Бог произведет над Израилем за его грехи, наслав на него ассирийскую армию. Однако логика Ис 10 гораздо сложнее. Пророк говорит, что Бог пошлет царя ассирийского для того, чтобы покарать Израиль; его войско «как потоп» наводнит иудейскую землю и станет наказанием для народа за его грехи. Однако гордость ассирийского царя, который припишет все свои успехи себе, а не Господу, вновь разожжет божественный гнев, который на этот раз обратится против Ассирии (Ис 10, 25). Здесь ассирийский царь косвенно уподобляется Фараону, а история ассирийского нашествия – событиям, описанным в книге Исхода (Ис 10, 24). На той же самой игре смыслами и словами построены стихи Дан 9, 25–26. «Потоп», которым автор в 11 главе обозначает военные акции Антиоха (Дан 11, 22; 11, 40), теперь становится причиной его конца; «предопределенные опустошения», которые Антиох осуществил против Иерусалима, превращаются в «предопределенное истребление», которое, подобно потопу, выливается на голову самого опустошителя. Все это также происходит из-за небывалой гордыни Антиоха, которая в книге Даниила вообще предстает в качестве одного из главных грехов, ведущих к гибели. Примечательно, что приведенные переклички между Дан 9 и Ис 10 не являются просто некоторыми литературными ассоциациями: скорее всего, автор книги Даниила действительно считал повествования об ассирийском царе пророчеством о сирийском царе Антиохе Епифане.

Следующий стих звучит как דחָאֶ עַוּבשָׁ םיבִּרַלָ תירִבְּ ריבִּגְהִוְ «он укрепит договор со многими на одну седмину». Подлежащим этого предложения, судя по всему, является тот же самый «грядущий властитель», о котором упоминалось в предыдущем стихе. Большинство современных комментаторов полагает, что в данном случае речь идет о союзе Антиоха с евреями-эллинизаторами. Действительно, эту ремарку можно связать с учреждением первосвященником Ясоном