Совета СССР, конечно, вызывал контраргументы. «Свенска Дагбладет» отмечала, что обвинения со стороны Молотова вызывают подозрения, что «более надёжная защита нашей независимости на всех направлениях представляется кое-кому неудобной. Они пытаются запугать нас мрачными угрозами, полагая, что сейчас время свободы, и они имеют дело с правительством колпаков2. Но совсем недавно они преподнесли шведскому народу столь серьёзный урок о нашей судьбоносной связи с Финляндией, что теперь мы не собираемся одевать на свои головы ночные колпаки». Газета констатировала, что угрозы, поступившие от Молотова, лишь дают северным народам дополнительные основания для подозрений, что против них вынашивают более широкие планы на будущее и хотят, чтобы северные страны оставались разрозненными.

Следует упомянуть, что в эти золотые времена пакта Риббентропа–Молотова Германия поддерживала своего партнёра – Советский Союз. Близкая к МИД Германии «Берлинер Бёрзен-Цайтунг» писала 22 марта, что «Германия считает подозрения Советского Союза вполне понятными».

Вопрос об оборонительном союзе тогда на том и остановился. Сопротивление Советского Союза прервало рассмотрение идеи, точно так же, как произошло весной 1939 года, когда Финляндия и Швеция стремились к сотрудничеству для укрепления нейтралитета Аландских островов. Находящаяся по соседству великая держава реально влияла на политику малых государств. И это вновь показало, что в международной жизни значит реальное превосходство по сравнению с формальным правом.

После Московского мира в Финляндии и Швеции появились психологические предпосылки для создания оборонительного союза. В некоторых финских кругах эта мысль уже давно жила как далёкая цель. Когда в 1923 году тогдашний министр иностранных дел Швеции Хедершерна в своей известной речи высказал надежду на заключение оборонительного союза Швеции и Финляндии, это вызвало в Финляндии удовлетворение и благодарность. Как известно, эта речь стала причиной отставки Хедершерна с поста министра иностранных дел. В эти дни несколько профинляндски настроенных представителей собрались вместе и послали Хедершерну телеграмму со словами благодарности. Первым телеграмму подписал П.Е. Свинхувуд. Хедершерна рассказал Вернеру Сёдерьелму, нашему посланнику в Стокгольме, что наша телеграмма его очень обрадовала, а мне он направил по этому поводу благодарственное письмо. Позднее, в 20-е годы, во время Лиги Наций, идея оборонительного союза была отодвинута в сторону, но в 30-е годы о ней вновь заговорили в финских кругах, занимавшихся вопросами обороны. В 1936 году, до своего отъезда посланником в Стокгольм, я неоднократно обсуждал эту идею с маршалом Маннергеймом. Помощь со стороны североевропейских государств, по его мнению, была нам необходима. Независимость Финляндии – первоочередной реальный интерес скандинавов. Оборонительный союз со Швецией был последним «третьим этапом» наших устремлений, сказал он и немного грустно добавил: «Может быть, это утопия, мечта».

До Зимней войны идея не имела шансов на осуществление и в Швеции. Правда, и там она обсуждалась. У нас с удовлетворением заметили вышедшую в 1930 году книгу шведского военного эксперта “Antingen-eller”3, где основательно анализировалась связь между обороной Швеции и оказанием военной помощи Финляндии. Под этим не понималось создание возможного оборонительного союза, вопрос рассматривался в рамках общей системы помощи Лиги Наций. Но, по сути, результат был тот же. Отправная точка сводилась к тому, что независимость Финляндии имеет жизненно важное значение для Швеции, поскольку, если Советский Союз захватит Финляндию, рано или поздно следует ожидать нападения на Швецию. Поэтому в интересах самой Швеции было бы спешить на помощь Финляндии, для чего были бы нужны менее значительные вооружённые силы, чем если бы после крушения Финляндии Швеции пришлось защищать себя на собственных границах. Кроме того, Советский Союз вряд ли начнёт наступление, если наверняка будет знать, что ему будут противостоять вооружённые силы не только Финляндии, но и Швеции. Так думали и в Финляндии. Размышляя задним числом, невозможно не прийти к выводу, что, несмотря на огромную военную мощь Советского Союза, наличие совместной обороны Финляндии и Швеции могло бы, очевидно, предотвратить Зимнюю войну, особенно, если бы Финляндия на переговорах в 1939 году прибегла к достаточно осторожному и разумному методу действий.

После удара, нанесённого Московским миром, в Финляндии призадумались, где найти хоть какую-то защиту на будущее. В Швеции общественное мнение, которое всю Зимнюю войну тепло относилось к нам, вспыхнуло мощным пламенем за оборонительный союз. Хотя, если раньше сохранение независимости Финляндии расценивалось как политически выгодное для Швеции, всё-таки большинство шведов не считало это жизненно важным, ради чего Швеция должна была бы вступить в войну. «Шведы вряд ли полностью понимали, в каком счастливом положении мы находились в течение двух десятилетий после 1920 года, – писала “Свенска Дагбладет”. – Поверив в неизменность идиллии на Балтике, шведские государственные умы развалили оборону страны. Осенние события в Балтийских государствах и насильственный Московский мир в 1940 году жестко заставили нас понять, что наше положение стало значительно хуже». А, по мнению «Стокгольмс-Тиднинген», надо было добиваться того, чтобы оборонительные силы Швеции были в состоянии прийти на помощь Финляндии в случае возможного нового нападения России, независимо от того, будет тогда существовать оборонительный союз Швеции и Финляндии или нет. В интересах Швеции оборонять свою восточную границу в Финляндии, а не на реке Торнио4 или в Ботническом заливе. Если Советский Союз будет знать, что Швеция готова технически, если не политически, разместить свою оборону в Финляндии, то можно надеяться, что он воздержится от каких-либо действий против Финляндии. Ведь для него налицо будет опасность повстречать в Финляндии не только финские, но и шведские оборонительные силы. Это была та же мысль, что и в книге “Antingen-eller”. Кроме того, в общественном мнении просматривалось желание поддержать Финляндию после случившегося несчастья, для предотвращения которого Швеция не смогла оказать достаточную помощь.

Резко отрицательную позицию Кремля мне, как и многим другим, было трудно понять. Я до сих пор считаю её ошибочной. Оборонительный союз Финляндии и Швеции не представлял ни малейшей угрозы для Советской России. Напротив, он значительно укрепил бы мир на этой границе Советского Союза. В чём же состоит причина подобного подхода Кремля? Выше я писал, что «Правда» поначалу утверждала, что советское правительство вовсе не возражает против подобного оборонительного союза. Но, ссылаясь на выступление по радио Хамбро, да к тому же советское правительство наверняка имело информацию о публикациях в североевропейской печати, Молотов утверждал, что речь идёт о военном реваншистском блоке. Были ли это искренние слова или лишь предлог? Русские вообще, и не в меньшей степени большевики, очень подозрительны. Я это неоднократно замечал. Но трудно поверить, что из-за выступления Хамбро и какой-то статьи в шведской газете советское правительство стало считать, что оборонительный союз между Финляндией и Швецией представляет для него