Его негодующие крики, преисполненные страдания, достигли веранды, где около дюжины посетителей уже начали ежедневную битву с жарой и жаждой. Они вскочили со стульев и толпой ввалились в вестибюль, с большим интересом желая узнать, что случилось.

– Вы должны мне за десять дней! Это около сотни рупий!

– Да-да, это очень досадно, я понимаю.

Себастьян продолжал отчаянно улыбаться, как вдруг поднявшийся шум покрыл еще один голос:

– Ну-ка хватит трясти этого парня!

Себастьян с индусом вместе повернулись на голос и увидели крупного, краснолицего мужчину средних лет, который произнес эту фразу со смешанным американским и ирландским акцентом.

– Ведь вас зовут мистер Олдсмит, я не ошибся? – спросил он.

– Да, это так, сэр, – ответил Себастьян, инстинктивно почуяв в нем своего союзника.

– Довольно редкая фамилия. Не родственник ли вы мистеру Фрэнсису Олдсмиту, торговцу шерстью из Ливерпуля, что в Англии? – вежливо задал вопрос Флинн Патрик O’Флинн.

Он уже успел пробежать глазами переданные ему Рашидом Эль Кебом рекомендательные письма Себастьяна.

– Господи! – радостно воскликнул Себастьян. – Вы знаете моего батюшку?

– Знаю ли я Фрэнсиса Олдсмита? – непринужденно рассмеялся Флинн.

Но сразу же спохватился. Еще бы, ведь его знакомство не простиралось далее стандартных шапок рекомендательных писем.

– Скажем так, персонально я с ним, видите ли, не знаком, но, думаю, вполне могу сказать, что кое-что о нем слышал. Ведь когда-то я и сам занимался шерстяным бизнесом.

С добродушным видом Флинн повернулся к хозяину гостиницы, обдавая его волной, в которой вместе с парами джина чувствовалось искреннее дружелюбие.

– Кажется, вы упомянули что-то про сотню рупий.

– Да-да, речь шла именно об этой сумме, – кивнул сразу утихомирившийся хозяин.

– Сейчас мы с мистером Олдсмитом сядем на веранде и выпьем чего-нибудь. Чек можете принести туда.

И Флинн положил на стойку два соверена, из тех самых, которые еще совсем недавно покоились под матрасом Себастьяна.

Водрузив ботинки на низенькую стенку веранды и глядя поверх ободка своего бокала, Себастьян озирал раскинувшийся перед ним залив. Он, вообще-то, был человек непьющий, но перед лицом Флинна, находясь под его покровительством, никак не мог позволить себе проявить неучтивость по отношению к его радушию. Перед его взором количество кораблей в бухте чудесным образом вдруг возросло. Там, где еще секунду назад в узенький пролив входила лишь одна небольшая, коротенькая посудина, теперь в боевом порядке следовало три совершенно одинаковых корабля. Себастьян закрыл один глаз и, сосредоточившись, сократил число кораблей снова до одного. Заметив такой успех, он немного приободрился и перенес внимание на своего нового друга и делового партнера, который влил в него такое огромное количество джина.

– Мистер O’Флинн, – осторожно, слегка заплетающимся языком проговорил Себастьян.

– Да забудь ты про этого «мистера», Бэсси, зови меня просто Флинном. Я для тебя просто Флинн, это как джин, понял?

– Флинн, – сказал Себастьян, – а нет ли тут чего-то такого… мм… нет ли во всем этом чего-то такого странного?

– Странного? Интересно, что ты хочешь этим сказать, мой мальчик?

– Я хочу сказать… – Себастьян слегка покраснел. – А нет ли в этом деле чего-то противозаконного?

– Бэсси… – Флинн, печально покачивая головой. – За кого ты меня принимаешь, Бэсси? Неужели ты думаешь, мой мальчик, что я какой-нибудь жулик?

– Нет-нет, конечно же нет, Флинн, – торопливо ответил Себастьян, краснея чуточку гуще. – Я просто подумал… в общем… подумал про всех этих слонов, которых мы собираемся убивать. Они ведь должны кому-то принадлежать. Они разве не немецкие слоны?

– Послушай, Бэсси, я хочу кое-что тебе показать. – Флинн поставил стакан, сунул руку в карман своего изрядно выцветшего летнего костюма и достал оттуда конверт. – Прочти-ка вот это, мой мальчик!

На листке дешевой почтовой бумаги сверху стоял адрес: «Кайзерхоф. Берлин», а также дата: «10 июня 1912 года». Ниже шел следующий текст:

Дорогой мистер Флинн O’Флинн!

Меня очень беспокоит то, что слоны в бассейне реки Руфиджи съедают всю траву, валят все деревья и все такое прочее. Поэтому, если у Вас есть время, не отправитесь ли Вы туда и не совершите ли отстрел некоторых из них, потому что они съедают всю траву, валят все деревья и все такое прочее.

Искренне Ваш,

кайзер Вильгельм III,

император Германии

В черепе Себастьяна сквозь густой туман, навеянный парами джина, пробился слабенький лучик некоторой тревоги.

– А с чего это вдруг император обратился именно к вам? – наивно спросил он.

– А с того, мой мальчик, что император знает… что я лучший в мире охотник на слонов.

– От императора можно было бы ожидать, что английским он владеет немного лучше, разве не так? – пробормотал Себастьян.

– А что не так с его английским? – задиристо вопросил Флинн.

Сочиняя это письмо, ему пришлось изрядно повозиться.

– Я имею в виду предложение, в котором он два раза повторил «съедают всю траву», и так далее.

– Не забывай, мой мальчик, что он немец. А немцы по-английски всегда писали плоховато.

– Ну конечно! Я как-то не подумал об этом, – облегченно произнес Себастьян и поднял стакан. – Ладно, за удачную охоту!

– Вот за это я выпью с удовольствием, – ответил Флинн и осушил свой стакан.

3

Вцепившись обеими руками в край деревянного борта одномачтового суденышка, Себастьян всматривался в океанскую даль, где в десятке миль виднелись неясные очертания африканского берега. Легкий муссон рябил поверхность воды, придавая ей темный, сине-фиолетовый оттенок, и корабль, встречая носом белые барашки волн, бросал в лицо Себастьяна соленые брызги. Но к чистому запаху океанской соли примешивался тошнотворный душок мангровых болот, – казалось, где-то там вдали издохло огромное животное. Себастьян с отвращением вдыхал этот запах, всматриваясь в зеленую линию низкого берега и пытаясь отыскать взглядом вход в лабиринт дельты реки Руфиджи.

Наморщив лоб, он старался восстановить в памяти навигационную карту английского Адмиралтейства. Река Руфиджи впадала в море дюжиной рукавов, раскинувшихся в стороны на сорок миль, образуя при этом не менее пятидесяти, а может, и целую сотню островов.

Приливная вода поднималась вверх по течению на расстояние до сорока миль, омывая заросли мангровых лесов, за которыми раскинулись заросшие сочными травами болота. Именно там, в этой болотистой местности, стада слонов находили себе приют и защиту от пуль и стрел охотников за слоновой костью. К тому же их защищала огромная, трудно преодолимая территория, а также специальный декрет германского императора.

Капитаном судна был поставлен какой-то головорез с лицом убийцы и душегуба, зычным басом он стал выкрикивать команды, и Себастьян повернулся, чтобы понаблюдать за сложными маневрами неповоротливого суденышка, которое нужно было заставить идти вперед, то и дело меняя галсы. Полуголые, похожие на перезрелые, побуревшие фрукты, матросы бросили такелажные работы