в четверг Страстной недели и первый день еврейской Пасхи, в Триенте пропал трехлетний христианский мальчик Симон, сын кожевника. Местный епископ Гиндербах, единомышленник Бернардина, сейчас объявил, что это — «дело врагов христианской веры», и местный подеста (префект) направил поиски на еврейские дома. Через три дня труп ребенка «случайно» был обнаружен в ручье при дворе еврея Самуила. Хотя об этой страшной находке немедленно заявили властям сам хозяин дома и врач Тобиас, тем не менее их арестовали вместе с еще пятью почетными членами общины по подозрению в убийстве мальчика. Когда заключенных поставили около трупа, случилось «чудо»: из ран потекла кровь, как должно быть, по народному поверию, при приближении убийцы к своей жертве. Это признано было достаточным для того, чтобы приступить к инквизиторскому допросу. Арестованные твердили, что труп ребенка, несомненно, подброшен во двор Самуила его соседом-христианином, который перед тем проиграл на суде тяжбу с Самуилом и поклялся ему отомстить. Это правдивое объяснение не удовлетворило судей-инквизиторов, задержанный сосед был после легкого допроса отпущен, а евреев принялись пытать. 15 дней продолжались ужасные пытки: Самуила и других заключенных вздергивали на дыбу, ломали кости, жгли раскаленным железом; когда пытаемые падали в обморок, их приводили в чувство и снова пытали. Главный обвиняемый, Самуил, боясь, что палачи вырвут у него сознание под дальнейшей пыткой, предупредил судей: «Если я под пыткой сознаюсь в преступлении, это будет ложь». Тем не менее, когда измученный узник сознался в подсказанной ему явной небылице, убийстве ребенка при участии еще восьми евреев «для поругания Христа», судьи приняли это всерьез. То же произошло с врачом Тобиасом и другими узниками, прежними и вновь арестованными. В июне шестеро из них были сожжены живьем на костре, двое перед смертью приняли крещение, ввиду обещанной более легкой казни, и были только обезглавлены, а один 80-летний старец Моисей был найден мертвым в тюрьме, и труп его был сожжен. Имущество казненных было конфисковано. Следствие об остальных обвиняемых продолжалось.

Между тем монахи успели уже сделать из истории мнимого мученика выгодную аферу: они велели набальзамировать труп Симона и объявили трехлетнего малютку святым. В народе распускались слухи о чудесах, совершаемых останками Симона, и толпы верующих устремились в Триент для поклонения чудотворным мощам. В Италии нарастало грозное антиеврейское движение. Дож Венеции, Мочениго, предписал властям Падуи и Фриуля принять меры к защите евреев, которые не решаются переезжать с места на место из опасения быть убитыми или ограбленными. В своем декрете дож указал, что все дело создано агитацией «проповедников», и выразил уверенность, что ложность навета скоро обнаружится. Папа Сикст IV, вероятно по жалобе римских евреев, приказал триентскому епископу Гиндербаху приостановить дальнейшее следствие и поручил расследование дела особому комиссару из епископов. В октябре 1475 года папа разослал правителям Италии энциклику, в которой им внушалось принять меры к защите евреев ввиду того, что молва о чудесах над трупом мнимого «святого мученика», распространяемая в проповедях, через описания и картины, может привести к эксцессам. Между тем новое расследование папского комиссара выяснило, что труп Симона был подброшен на еврейский двор злонамеренными людьми, что чудеса над трупом еще не доказаны, что сознание подсудимых вырвано пыткой, что были арестованы именно наиболее состоятельные евреи ради конфискации их имущества. Комиссар потребовал от епископа Гиндербаха и триентского подесты, чтобы они прекратили процесс против остальных узников, еще ожидавших своей казни. Гиндербах в ответ на это написал окружное послание, в котором, оправдывая себя и инквизиторов, намекал на подкупленность папского следователя, защищавшего евреев (corrupta inquisitio). Эти палачи продолжали свое дело и, невзирая на протесты комиссара, казнили еще четырех евреев (декабрь 1475-январь 1476 г.).

Вернувшись в Рим, комиссар представил папе доклад о вопиющем нарушении правосудия в Триенте, о том, что суд сознательно прекратил следствие против действительных виновников-христиан и направил его против неповинных евреев, из ненависти к ним и из желания забрать в пользу епископа их конфискованные имущества. Таким образом, в Риме столкнулись результаты двух следствий, и для решения вопроса пришлось назначить новую ревизию. Сикст IV поручил эту ревизию комиссии из шести кардиналов (апрель 1476). Но выяснить истину в деле, запутанном изуверами церкви, не удалось. Комиссия возложила всю работу на одного из своих членов, дружившего с Бернардином да Фельтре, и исход ревизии этим был предрешен. Преступление творцов процесса не было раскрыто. После долгого промежутка (1478) Сикст IV признал судопроизводство по триентскому делу формально правильным (processum ipsum recte factum), но в той же булле запретил преследовать евреев и ограничивать их права. Несмотря на это, евреи были изгнаны из Триента, ставшего местом паломничества для суеверных христиан. От паломников, искавших чуда у «святого» гробика, монахи получали огромные доходы. Папа Сикст IV еще не решился канонизировать Симона в качестве святого мученика, и только спустя сто лет в Риме уступили народному суеверию: папа Григорий XIII разрешил чтить «Симона Тридентского» (Simon Tridentinus) как мученика, убитого «для поругания Христа».

Так на исходе Средневековья в Италии эпохи Ренессанса пронеслась черная тень инквизиции. Это было предвестником той католической реакции, которая через 70 лет придет на смену итальянскому Ренессансу.

§ 60. Южная Италия до изгнания из Сицилии (1492)

Особой жизнью жила Южная Италия с ее своеобразным политическим и экономическим строем. Она была в ту эпоху разделена между двумя династиями — французской и испанской. Неаполитанское королевство находилось под властью Анжуйцев, состоявших в то же время и графами Прованса, а Сицилия управлялась королями Арагонии. О судьбе неаполитанских евреев в XIV и XV веке сохранилось очень мало сведений. Первые короли из Анжуйской династии пытались насадить на юге Италии режим «христианнейших» французских королей, но церковная политика плохо прививалась на этой почве. От нее отступил король Роберт Анжуйский (1309-1343), любитель просвещения, воскресивший в Неаполе времена императора Фридриха II. Он привлекал к своему двору ученых и поэтов, среди которых были и еврейские писатели, выходцы из Рима и Прованса. Изгнание евреев из Франции в конце XIV века вызвало, вероятно, наплыв эмигрантов в Неаполитанское королевство, но нам неизвестно, как это отразилось во внутренней жизни тамошних еврейских общин. Центр южноитальянского еврейства находился тогда не здесь, а в Сицилии, где в ту эпоху сосредоточились большие еврейские массы, связанные торговыми сношениями со всеми портами Средиземного моря, в особенности с африканским берегом. И по своей численности, и по своей роли в хозяйственной жизни евреи занимали видное место на этом острове среди пестрого христианско-мусульманского населения: греков, итальянцев, испанцев и мавров. Еврейские общины в