Но все, кроме этой черной ленты, осталось таким же, каким я его всегда знала. Занавески плотно задернуты над вихрящимися стеклами окон. Окно Матери на втором этаже, рядом с моим, темное. Я уверена, что если бы я зашла внутрь, то услышала бы ее храп.

— Флориан? — шепчет Вентос.

— Моя семья дома, — наконец отвечаю я, отрывая взгляд от ленты на двери.

— У нас нет времени на...

— Я знаю, — признаю я. — Мне жаль... только об одном. — Он хватает меня за запястье, когда я начинаю двигаться в сторону дома. — Только один раз, Вентос, я обещаю. Это все. Пожалуйста.

Наши глаза встречаются. От него исходит неодобрение. Он не хочет, чтобы это произошло, но он уже знает, что у него нет другого выбора, кроме как позволить мне это. Он знает, что я не уйду, не получив разрешения; я вижу это по его выражению лица. Его пальцы медленно разжимаются.

— Минута, не больше, и никто не увидит.

— Не волнуйся, я знаю, как пробраться в свой дом. — Я маневрирую назад и вокруг дома. В стороне от всех остальных плотных построек Деревни Охотников стоит кузница. Слишком шумно. Слишком жарко. Слишком опасна в пожарном отношении, чтобы располагать ее слишком близко к чему-либо еще. Под покровом темноты я проскальзываю внутрь и направляюсь прямо к очагу.

Он теплый.

Я прикрываю рот, чтобы вздох облегчения не вырвался наружу в виде хныканья. Мать продолжила ковку. Я не очень удивлена. Это то, что мы должны были делать, то, для чего нас растили, все, что мы знали. Женщины семьи Рунил куют металл. Мы матери меча и щита для Деревни Охотников.

Но облегчение от осознания того, что она продолжала работать даже без меня, на мгновение ошеломило меня.

Я возвращаюсь к потайной двери за кузницей, переполненный ностальгией. Такое ощущение, что я только что заперла эту дверь, пожелав серебру, хранящемуся в ней, оставаться в безопасности в ночь Кровавой Луны. Я наполовину ожидаю, что Дрю войдет к нам на тренировку, пока я кручу тумблеры на замке-головоломке. Код не изменился, и замок открывается.

Я не решаюсь оставить письменное сообщение. Мне кажется, я даже не знаю, как написать достаточно слов, чтобы рассказать Матери обо всем, что произошло. Но я не могу уйти, не избавив ее от беспокойства. Я беру небольшой слиток серебра и поворачиваю его перпендикулярно остальным, укладывая на самый верх стопки.

Ты должна держать серебро в порядке, Флориан, наставляет Мать. Оно редкое. Священное. Мы бережем его. Мы уважаем его и отдаем ему честь на каждом этапе нашего процесса.

Она вбивала в меня эти уроки снова и снова, пока серебро не стало всегда лежать так, как надо. Но когда она найдет этот брусок не на своем месте, она все поймет. Это послание, которое только она может прочитать за дверью, которую только я смог открыть.

— Я жива, Мам, — шепчу я. — Я вернусь домой, как только смогу.

Я закрываю дверь и ухожу.

— Ты получила то, что тебе было нужно? — Вентос пристроился чуть в стороне от улицы под дверью, в лунном свете.

Я киваю.

— Спасибо.

— Я не скажу Рувану об этом обходе. — Он отталкивается от стены. — Он будет волноваться без необходимости.

— Спасибо. – Мы с ним обмениваемся заговорщическим взглядом. В нем чувствуется... уважение. Почти дружеский.

Мы останавливаемся перед огромной крепостью. Я откидываю голову назад, любуясь ее могучим силуэтом. Я никогда в полной мере не оценивала ее красоту. И я никогда не задавала достаточно вопросов о том, как мы строили такие невероятные сооружения, а потом потеряли все знания об этом для своих собственных домов.

Вентос задает важный вопрос.

— Как мы туда попадем? — Над этим вопросом я ломала голову с момента принятия решения.

— В крепости есть только один вход и выход. — Я указываю на посеребренную дверь слева от тяжелого портупеи.

— А с другой стороны? — Он сканирует стены, даже когда спрашивает. Он не хуже меня знает, что перебраться через отвесные стены, которыми обнесена Деревня Охотников, практически невозможно.

— Да, единственный выход во внешний мир из Деревни Охотников находится на другой стороне, но она еще более укреплена, так как туда почти никто не заходит и не выходит. Хотя серебра, скорее всего, меньше. — Дрю мало что рассказывал мне о внешнем мире. Впрочем, я и не спрашивала, кроме как о торговцах серебром. Из Деревни Охотников никто не уходит. Люди приходят, время от времени присоединяясь к общине. Но о внешнем мире, где едва хватает еды и где немногие властвуют над многими, они говорят только грубые слова. Даже запертые вместе с вампирами, они предпочитают деревню.

Интересно, уйдут ли люди оттуда, когда угроза вампиров исчезнет? Там, конечно, есть суровые места. Такие, как Темпост сейчас. Но должны быть и красивые места, как Темпост в дни своей славы. Возможно, люди будут достаточно смелы, чтобы исследовать, найти эти потаенные уголки мира. Я думаю, что мне бы этого хотелось.

— Как же мы попадем внутрь? — спрашивает Вентос.

— Только одним путем. — Я встаю немного выше. — Нам придется войти пешком.

— А они не будут нас допрашивать?

— Караул сменяется в полночь. Это будет наш лучший шанс избежать лишних расспросов. — Я смотрю на луну. — Приготовься и не высовывайся.

— Хорошо, я последую твоему примеру.

К моему удивлению, Вентос так и делает. Больше никаких вопросов и сомнений. Когда облако проплывает над луной, по ту сторону ворот происходит движение. Я использую наш шанс.

Положив руку на бедро и повторяя все, что Дрю рассказывал мне о своей жизни, я распахиваю дверь в крепость. В глубине души я слышу предостережения старейшин Деревни Охотников — моей Матери.

Никогда не пытайся следовать за своим братом в крепость, Флориан. Он теперь охотник и принадлежит к миру, для которого ты не создана. Наказание за то, что ты пробралась в крепость, даже чтобы просто посмотреть, — смерть.

ГЛАВА 33

Как и ожидалось, стражники, дежурившие в небольшом проходе, ведущем во внутренний двор крепости, уходят. Они оглядываются через плечо усталыми, скучающими глазами и видят двух