И еще раз.

И снова.

Наконец я вырываю свою руку из руки Вентоса и кладу обе ладони на колени. Я задыхаюсь. Я поднимаю руку.

— Минутку, пожалуйста.

— Извини, — бормочет он. — Я бы не хотел так прыгать, но в Фэйде трудно что-либо почувствовать, поэтому почти невозможно сориентироваться.

— Все в порядке. Я знаю, что ты стараешься изо всех сил, но это тяжело для моего тела.

— Могу себе представить. — Вентос настороженно вглядывается в темноту. — Но мы должны идти дальше. Мне не нравится это место. Здесь воняет эльфийской магией.

— Неужели так трудно было пройти в ночь Кровавой Луны? — Я выпрямился. — Вентос?

— Нет, — неохотно признает он, вытирая предплечьем лоб. Он тоже устал, а мы еще даже не добрались до Деревни Охотников. Фэйд был тоньше, а наша сила — сильнее. Тогда это было почти как пройти сквозь него.

— Ты ведь знаешь, куда идешь?

— Думаю, да. Это место так отличается от той ночи. Как будто сама земля была перетасована... Но я думаю, что мы почти прошли. — Он протягивает руку. Я беру ее и напрягаюсь.

Каждый мускул и сустав в моем теле кричит. Туманный шаг — это абсолютная агония. Меня то и дело разрывают на части и сшивают обратно. Но я стискиваю зубы и терплю, потому что каждый всплеск боли — это еще один шаг к дому.

Луна уже опустилась на небо, когда мы, наконец, вышли к знакомому месту. Я облегченно вздыхаю и падаю на болотистую землю. Раздавливание и хлюпанье грязи не тревожит меня, как это могло бы быть раньше. Это реальность. Мы прошли через мир живых теней и теперь вернулись в то царство, которое я всегда знал. Я глубоко вдыхаю влажный воздух болот и встаю с новыми силами.

Я дома.

ГЛАВА 32

— Я не могу вести нас дальше, — говорит Вентос, задыхаясь так же, как и я. — Я могу только навести туман туда, где я уже бывал или могу видеть, и это мой предел.

— Все в порядке. — Я смотрю на луну, чтобы она была моим проводником. — Я знаю примерный путь отсюда.

Я веду Вентоса через болота, направляясь то на юг, то на юго-восток, пока мы не наткнемся на главную дорогу, которая змеится через болото. После этого мы двигаемся быстрее. Несмотря на то, что дорога постепенно отвоевывается у природы, на ней можно уверенно стоять.

Мы оба молчим. Сегодня охотники будут искать Погибших. Я знаю, что если мы наткнемся на охотника, Вентос будет вынужден убить его, и никакие уговоры не смогут этому помешать. Охотник увидит вампира с человеком, и их нельзя будет оставить в живых. Поэтому единственная альтернатива — любой ценой избежать противоборства. К счастью, большинство охотников патрулируют более глубокие болота. Подданные стараются не ходить по главной дороге, так что мы остаемся одни.

Я не осознавалf, насколько велика моя сила, полученная как поклявшейся на крови — и, несомненно, от употребления крови Рувана, — пока не оказалась в Мире Природы. В Мидскейпе я слаба по сравнению с вампиром. Но здесь я могу видеть в темноте и ни разу не поскользнуться на скользком камне, мои движения легки и уверенны. Я почти уверена, что даже чую охотников на болотах и знаю, когда нужно замедлить или ускорить шаг.

Волоски на затылке встают дыбом, когда мы проходим мимо руин, в которых мы с Руваном сражались. Я все еще чувствую запах крови, пролитой там.

Я приостанавливаюсь.

— Нам нужно идти дальше, — шепчет Вентос.

— Я знаю. — Сон, приснившийся мне в первую ночь в замке вампиров, возвращается ко мне вместе с тупой болью в глубине моего сознания. Я вижу очертания беловолосой фигуры в развалинах, хотя на самом деле его там нет.

— Флориан.

— Я знаю, — повторяю я и снова начинаю идти вперед.

Примерно за три часа до рассвета вдали виднеется огромная арка.

— И это все? — хмыкает он, глядя через соленую землю на поля, усеянные домами фермеров. Это те смельчаки, которые ставят свою жизнь на карту, живя ближе всего к болотам, чтобы выращивать пищу и держать скот для всего города. Его взгляд останавливается на медленном подъеме, заканчивающемся стеной, опоясывающей город, и силуэте омытой лунным светом крепости.

— Да. Дом.

— Я никогда не забирался так далеко в ночь Кровавой Луны, — признается он. — Весь прошлый год я гадал, как выглядит дом людей, превративших нашу жизнь в вечный кошмар.

— Все ли так, как ты себе представлял? — сухо спрашиваю я.

— Ни в малейшей степени, — признает он. Вентос потирает затылок. — Это почти так же жалко, как Темпост в наши дни.

Мне следовало бы обидеться, но я тихонько смеюсь.

— Не могу не согласиться. Мы оба живем унылой полужизнью, постоянно опасаясь другого... и ради чего? Это одна из причин, почему я так убеждена, что проклятию должен быть положен конец. Неважно, кто его начал, и насколько оправданным оно было или не было, оно больше никому не помогает. — Пока мы разговариваем, я осматриваю фермерские дома в поисках признаков жизни. Мы должны быстро пройти по соленой земле, чтобы нас никто не увидел, ведь Вентос не может перешагнуть через туман.

— Это чертово проклятие никогда никому не помогало, — бормочет он. Я все еще чувствую, что у меня недостаточно информации о тех ранних днях проклятия, чтобы согласиться или не согласиться. И хотя Руван рассказал мне о некоторых ужасах, совершенных Солосом, что-то меня все равно не устраивает. В истории, которую записал Джонтун, слишком много пробелов, когда я начинаю думать об этом слишком пристально.

— Лучшее, что мы можем сделать, — это положить этому конец. И тогда, надеюсь, и вампиры, и люди смогут жить своей жизнью. Мы сможем вернуть себе мир, который, как мы думали, был потерян для нас навсегда. — На луну медленно наползает облако, погружая мир в тень. — Мы должны двигаться.

— Одну секунду. — Вентос подносит к губам маленький пузырек и пьет. Его глаза светятся в темноте, так как их наполняет сила. Они тускнеют, но не до своего обычного желтого оттенка. Они каменные — твердые и туманно-серые. Плоть Вентоса пульсирует от центра лица, как будто она