— Господи, а хорошо-то как! Не так ли, дорогой друг?

Зорич, не отвечая, качнул головой.

— Можно и расслабиться наконец, — продолжил Корф, — ведь такое дело сделали! Сорвали встречу османского агента с нашим иудою! Добыли наисекретнейший документ!

Вскрылись истинные намерения пробританской партии при дворе. А сколько голов полетело! Кстати, и князь Замойский оказался из их компании!

— Надо же! — удивился Зорич.

— И заметь, Евгений Иванович, разобрались-то с ними как круто! Ведь не только чинов и привилегий лишились, но многих сослали на каторжные работы! А эту гнусную газетёнку — глашатая их — тотчас прикрыли. Вся городская, да и губернская власть вздохнула с облегчением. Вот так, мил друг! Скажу тебе откровенно: поощрений ждут, а уж если нас с тобой обойдут, — разобиделся Корф, — скажу прямо: нет справедливости, прости господи, на этом свете!

Евгений Иванович, думая о том же, промолчал.

— Но скажу тебе по-свойски, Евгений Иванович, я таки надеюсь получить что-нибудь весомое за беспорочную службу. Да и тебя, факт, не забудут!

Глава тридцать первая

Зная заранее, что Диана придёт с Гертрудой, Евгений Иванович попросил Матрёну Петровну побаловать чем-нибудь вкусненьким его знакомых. И та постаралась. В центре стола смущал аппетит запахом пирог курник, как назвала его почему-то Матрёна Петровна, хотя участвовал в нём молочный поросёнок. Евгений Иванович обежал глазами стол. «Смирновская», «Зубровка», токай, грибы, огурчики — он не удержался и, откусив, захрустел, вспомнил Светлану Васильевну — по её рецептам. Вроде всё, и икра, и сладкий пирог. Лучше не придумаешь! Хрусталь, красивая посуда — подарок Александра. Вспомнил почему-то детство, годы, проведённые у дяди на Дону. Тот очень любил вкусно поесть и шумные застолья. Услышав разговор в прихожей, пошёл навстречу.

Скинув бесцеремонно плащ на руки ошеломлённой Петровны, Гертруда, не дав Зоричу раскрыть рот в защиту стряпухи, обхватила руками его плечи со словами:

— Как я рада тебя видеть, мой герой!

И расцеловала его в обе щеки. Есаул, сказав саркастически: «Ну конечно же, и я тоже!» — деликатно отодвинув её, помог снять плащ безмолвно стоящей Диане и повесил оба на вешалку. Гертруда, не стесняясь, первой подошла к столу и похвалила Зорича:

— Ай да Евгений Иванович! Ты угадал мои желания!

И под общий смех добавила:

— Я ведь с вечера пощусь, силы сберегая для этого обеда!

Силой усадила смущённую Матрёну Петровну за стол со словами:

— Я ведь знаю, что всё это — ваших стараний дело, а потому просим посидеть с нами. Минутку, я сама… — придержала Петровну и, вернувшись из прихожей с позабытой корзинкой с гостинцами, достала и положила перед смущённой стряпухой коробку конфет и повернулась к Зоричу:

— Чего ждём, ваше благородие, господин виночерпий?

Счастливую донельзя Петровну проводили на улицу все дружно. А Евгений Иванович подумал удовлетворённо: «Вот как хорошо! Премилая бабуля!»

За кофе, который сварил сам Евгений Иванович, зашёл разговор об убиенном Зотове. Гертруда много раз посещала его на пару с мужем, у которого были какие-то — она, подбирая слова, повертела пальцами — в общем, дела с Зотовым.

— Да мне и не интересно, я никогда не интересовалась его делами, у меня от своих голова болит! — хохотнула она. — Кстати, Диана, я как-то обозналась со спины, думала, ты: и причёска такая, и платье. Но было шумно, народу тьма. У него такой дворец, зал огромный. После застолья все разбрелись, и я её потеряла из виду. Да, Зотов жил как принц наследный. У него всегда на верхнем этаже, говорил Иоганн, жили, будто в гостинице, какие-то люди. Он слишком близко допускал к себе чужих людей. Такие деньги, а он был слишком неосторожен. Иоганн далеко глядел, как оказалось.

Сидели за столом долго, дважды принимались за курник и за кофе. Наконец, Гертруда, посетовав, что приходится оставлять их, что Иоганн ждёт её возвращения, прихватив бутылку «Смирновской» и завернув в салфетку кусок пирога для шофёра, который ждёт её в авто за воротами, не попадая в рукав, оделась с помощью Зорича и, небрежно приладив шляпку на голове, пошатываясь, побрела из дома.

После нескольких пасмурных, с мелким дождичком дней нынешний выдался на славу. Беззаботно голубое небо отражалось редкими, неподвижно висящими белыми облаками в зеркальной поверхности пруда, а едва ощутимый ветерок лениво гонял по воде упавшие листья. На том берегу и дальше в сторону предгорий — окрашенная в жёлто-красные цвета сплошная куща леса.

— Красота-то какая, — задумчиво протянула Диана. — Век бы длилось так. Сидела бы вот так на траве и ни о чём не думала. Так ведь нет — всегда что-нибудь неволит. Вот и сейчас из головы не идёт: кому я перешла дорогу? Ведь не найди ты брошь… На ней же чётко, яснее ясного — кому и от кого. Гравёр постарался на славу.

— Послушай, дорогая, ты хорошо помнишь тот вечер со стрельбой у ресторана?

— Да, конечно, а почему ты спрашиваешь? Какое отношение тот случай может иметь к убийству Зотова?

— А вдруг? Диана, тот человек, который был с вами, кто он? Ты давно его знаешь? Или это знакомый Клары Игнатьевны?

— Ни то ни другое. Он подсел к нам за столик. Очень вежливо представился. Фамилию я не держу в памяти. Помню какой-то лёгкий акцент. Сказал, что ему посоветовали обратиться ко мне по поводу складских помещений на территории порта.

— И что? — есаул внимательно посмотрел в глаза Дианы. — Как-то нелепо выглядит. Почему в ресторане и к тебе? У тебя управляющий и контора в порту?

— Да, это так, но после того вечера я навела справки у моего поверенного. Он сказал мне, что именно этот человек, как я поняла сразу, хочет снять склад под товары, но поверенный ему сказал, что не может дать ответ без моего согласия. А почему этот человек нашёл меня именно в ресторане, надо спросить у него, я не знаю. Может, Казанова какой и всё придумал… Да, Женя, он же ещё сказал, что хочет