кто стал бы союзником Пьемонта в новой войне за независимость? Вполне обоснованные надежды, что таким союзником могла бы стать Франция Наполеона III, казалось, рассеялись, когда 14 января 1858 г. в Европе распространилась весть, что император чудом избежал покушения и что покушавшийся был итальянцем Феличе Орсини, который хотел наказать могильщика Римской республики, «человека 2 декабря»[358]. Произошло непредвиденное: достоинство, с каким Орсини держался на судебном процессе и с каким встретил смертную казнь, письмо, направленное им Наполеону III и призывавшее императора освободить Италию, публикация которого была разрешена, вероятно, самим адресатом, — все это убедило монарха в необходимости и безотлагательности решения «итальянского вопроса». Через шесть месяцев после покушения Наполеон III встретился с Кавуром в Пломбьере, и в ходе их переговоров был заложен фундамент будущего союза и того устройства, которое получит Апеннинский полуостров в случае победы. В соответствии с Пломбьерским соглашением от 21 июля 1858 г. Пьемонт уступал Ниццу и Савойю Франции и получал всю Северную Италию по ту сторону Апеннин; территории Центральной Италии, за исключением Рима и прилегающего региона, образовывали свое государство (монарх которого еще не был назван), Южная Италия сохранила бы свое единство и границы, там была бы заменена правящая династия (Наполеон III, вероятно, думал о сыне Иоахима Мюрата). В итоге эти три итальянских государства должны были образовать конфедерацию под председательством папы римского. Данные договоренности, только в части, касавшейся создаваемого под скипетром Савойской династии королевства в Верхней Италии и уступки Ниццы и Савойи, нашли отражение в заключенном в январе 1859 г. договоре и были подкреплены женитьбой принца Наполеона Жозефа Шарля Поля Бонапарта на дочери Виктора Эммануила II принцессе Клотильде.

Для Кавура настали долгие месяцы нервного ожидания, проведенные им в опасении, что английское посредничество помешает осуществлению его плана. Но австрийский ультиматум от 19 апреля, представлявший собой тот самый казус белли[359], который и предусматривался договором, избавил пьемонтского премьер-министра от этих тревог. Военные действия начались 29 апреля и сразу же получили вполне благоприятный для франко-пьемонтской армии оборот: победа французов при Мадженте открыла ворота Милана, а победы при Сольферино и Сан-Мартино дали возможность быстрого победоносного окончания кампании. Но возможность эта не была использована из-за новых и неожиданных (по крайней мере, для Наполеона III) событий.

В Центральной Италии, правители которой были изгнаны в результате бескровных восстаний, все более популярной становилась идея о присоединении к Пьемонту, поддерживаемая людьми из Национального общества. Такое развитие событий, а также опасение возможного вступления в войну Пруссии подтолкнули Наполеона III к поспешному заключению в селении Виллафранка предварительных условий мирного соглашения с Австрией (11 июля), по которым Пьемонту передавалась лишь Ломбардия, за исключением укрепленного района Модены, а в остальном, кроме создания гипотетической итальянской федерации, сохранился статус-кво. Австрия еще твердо удерживалась на Апеннинском полуострове. Оказавшись перед свершившимся фактом, разочарованный Кавур подал в отставку. Формирование нового кабинета было поручено маркизу Ла Марморе. Однако если Кавур больше не возглавлял правительство, то его сторонники и члены Национального общества оставались весьма активны: в Болонье, во Флоренции, в легатствах Папской области все больше настаивали на присоединении к Сардинскому королевству. Наполеон III, решительно выступавший в Виллафранке против того, чтобы свергнутые монархи были возвращены на свои троны посредством австрийской интервенции, оказался в крайне неприятном и сложном положении. Он рисковал вызвать недовольство всех: австрийцев, которые хотели восстановить в Италии статус-кво; итальянцев, воспринявших достигнутые в селении Виллафранка соглашения как предательство, и, наконец, французов, которые должны были отказаться от Ниццы и Савойи. Намерение императора выйти из этого затруднения путем удовлетворения интересов итальянцев не могло осуществиться до тех пор, пока в январе 1860 г. Кавур не вернулся к власти и не вышел из крайне запутанной ситуации, проведя переговоры о единственно возможном решении: аннексия Тосканы и Эмилии Пьемонтом и аннексия Ниццы и Савойи Францией, причем в обоих случаях следовало прибегнуть к давно испытанной типично наполеоновской форме — плебисциту. Одиннадцатого и двенадцатого марта 1860 г. плебисциты прошли в Эмилии и Тоскане, а 15 и 22 апреля — в Ницце и Савойе. Подавляющее большинство их участников высказались за присоединение, соответственно, к Сардинскому королевству и Франции. Но «чудесный год» итальянского Рисорджименто не закончился. Еще до его завершения произошли не менее важные события, благодаря которым цель, продолжавшая считаться недостижимой, — объединение Италии — была достигнута.

Экспедиция гарибальдийской «Тысячи» и объединение Италии

Итак, до весны 1860 г. политическая инициатива находилась в руках Кавура и партии умеренных: демократы, и в первую очередь Мадзини, оказались отодвинуты на второй план, они более не определяли ход развития событий. Однако после проведения плебисцитов в обществе возникло (и совершенно обоснованно) ощущение того, что Пьемонт и Франция уже достигли тех самых геркулесовых столпов, дальше которых двигаться уже невозможно. Это ощущение придало демократам новые силы, оживив их программу полного объединения Италии. Они полагали, что нельзя остановиться на полдороге и если короли и дипломаты не в силах довести дело до конца, то это сделает народ. В таких условиях эмигранты-сицилийцы, в частности Франческо Криспи и Розолино Пило, все больше склонялись к идее, некогда высказанной Карло Пизакане и Джузеппе Мадзини, об организации экспедиции на Юг, на Сицилию, охваченную с первых чисел апреля 1860 г. антибурбонским восстанием, с тем чтобы затем оно перекинулось с острова на территорию Апеннинского полуострова вплоть до Рима и, может быть, даже до Венеции. Криспи и Пило удалось убедить Гарибальди, чьи отношения с Кавуром незадолго до того ухудшились, возглавить поход. Ни Виктор Эммануил II, отказавшийся предоставить Гарибальди полк, который тот у него просил, ни Кавур не поддержали подготовку экспедиции, начало которой откладывалось на протяжении многих дней и в успех которой мало кто верил. Как бы то ни было, 6 мая 1860 г. отряд — «Тысяча» — отплыл[360], вооруженный ружьями, более подходящими для военного музея, чем для ведения боевых действий, и имел в своем распоряжении всего 94 тыс. лир. Кавур распорядился задержать эту «Тысячу», как только бойцы высадятся в порту Кальяри, но пропустить, если отряд проплывет вдали от берега. Обходной маневр, который совершили два парохода с добровольцами на борту в Таламоне, чтобы получить оружие, увел суда далеко от берегов Сардинии, и поэтому они смогли спокойно дойти до сицилийского порта Марсалы, где гарибальдийцы и высадились 11 мая. Сделать это именно в данном месте