Наши матросы налегли на кабестан. «Метеор» вздрогнул, когда якорь поднялся с речного дна, после чего его вытащили из воды и почти вертикально подняли шпринтовый парус, а также треугольный парус на бизань мачте, и наш корабль начал медленное движение против прилива, пока не вышел из устья реки. Затем руль переложили, команда поменяла галсы и поставила топсель. Матросы натянули леера, ветер оглушительно зашумел в парусах, которые один за другим наполнял, мы сдвинулись с места с креном на левый борт, и белая пена забурлила перед носом «Метеора».

Лоцман Фостер поднялся на фор-марс, чтобы лучше видеть отмели, что на данном этапе оказалось излишней предосторожностью, ведь течение ослабело и рифы стали видны под водой, точно мутные коричневые пятна, которые вспенивали вокруг себя море. Мы уверенно шли в сторону голубой воды, и я видел, что через десять минут «Метеор» окажется на расстоянии выстрела с кормы «Короля Стилвелла».

– Зарядить пушки! – крикнул Оукшотт. – Картечь поверх ядер!

На борту «Метеора» находились самые разнообразные орудия, настоящий иллюстрированный справочник по истории артиллерии: от стоявших на полубаке железных и старых, заряжавшихся с казенной части и скованных между собой железными прутами, изогнутыми, как ободы у бочки, до современных полукулеврин, размещенных по три вдоль каждого борта, на почетном месте – в середине нижней пушечной палубы. Всего «Метеор» нес тридцать две пушки, но половина были совсем небольшими: миньоны, фальконеты и тому подобные, которых называли истребителями людей. Миньоны стреляли ядрами весом в четыре фунта, подобно старым полевым орудиям, их устанавливали на лафетах с колесами, однако часть из них, поменьше размером, помещались на закрепленных вдоль фальшборта вертлюгах.

Старые железные пушки на полубаке стояли на деревянных колодах, установленных на палубе, – после выстрелов они оставляли борозды, а простые полевые орудия находились у отверстий в бортах. На корабле также имелись настоящие морские орудия, с четырьмя колесами. Неподвижные пушки приходилось заряжать, свешиваясь за борт, а это отнимало время; так что главный расчет был на первый залп, ведь в силу разнообразия пушек и зарядов дальнейшие выстрелы будут менее эффективными.

– Выдвинуть пушки! – крикнул Оукшотт пушкарям, и орудийные порты со скрипом открылись.

Пушки с обычными лафетами протащили по наклонной палубе, остальные, насколько возможно, постарались максимально подготовить к стрельбе. Под казенную часть орудий подложили клинья, чтобы стволы оказались под нужным углом, затем все на палубе смолкли, и довольно долго тишину нарушали лишь шум моря, свист ветра в такелаже и удары волн о корпус.

Я перешел на наветренную часть шканцев и принялся внимательно изучать положение «Короля Стилвелла». Вражеский галеон так сильно накренился на правый борт, что дула пушек левого смотрели в небо, а правого – в воду. Тем не менее команда «Короля Стилвелла» готовилась к сражению, пустые лодки раскачивались на воде у бортов, матросам приказали вернуться на палубу, и я видел, что стрелки столпились в кормовой части, готовясь открыть огонь из аркебуз.

Оукшотт слегка переместил руль, чтобы мы оказались напротив кормы вражеского корабля, приспустил топсель, и парус громко захлопал на ветру, став звуковым сопровождением предстоящего выстрела.

Когда я услышал эти тревожные звуки, моя душа затрепетала, а сердце стало стучать громче, чем парус. Я застыл у фальшборта и смотрел, как приближается вражеский корабль, солнце сверкает на шлемах и аркебузах солдат и матросов противника, готовых нас атаковать, и внезапно мне показалось, что во всем мире не хватит воздуха для моих легких, а в голове у меня заметался морской пейзаж.

Раздался одиночный выстрел со стороны врага, и я отчаянно задрожал – свинцовый шар с жужжанием разъяренной пчелы пролетел у меня над головой, потом я услышал голос вражеского офицера, который отчитывал нетерпеливого стрелка.

– Занять свои места! – прозвучала команда нашего капитана, и стрелки в доспехах и шлемах выстроились в два ряда у фальшборта, обступив меня со всех сторон.

Запах серы разбавил ароматы моря. Я почувствовал, как мое плечо сжала рука, которая потянула меня назад, обернулся и увидел Кевина.

– Не рвись на передовую! – посоветовал он. – Пусть солдаты делают свое дело.

– Ну, да, конечно, – пробормотал я, словно завидовал солдатам, получившим шанс на мгновения славы, как будто не меня минуту назад едва не парализовали дурные предчувствия.

– Стрелять по готовности! – крикнул Оукшотт.

Задний фор-марс заметно снижал нашу скорость, и я понял, что мы пройдем мимо кормы «Стилвелла» очень медленно и каждый из канониров успеет как следует прицелиться.

Теперь мне казалось, что между каждыми двумя ударами моего сердца проходит вечность, за плечами солдат я видел бледные лица врагов, смотревших вниз с наклоненной кормы. Я разглядел королевские гербы, а также изображения тритонов и грифонов, вырезанных на блестящих поверхностях галереи и кормовых окон. Из одного открытого окна свешивался толстый буксирный трос, который шел к большому якорю, закрепленному на корме одной из шлюпок в качестве стоп-анкера или верпа. Но при такой низкой воде пройдут часы, прежде чем у них появится возможность воспользоваться завозом верпа и отверповать корабль с мели.

– Заряжай, товсь! – крикнул офицер, и я не понял, донесся его голос с нашего корабля или с вражеского, но в следующее мгновение услышал треск и лязг со стороны «Короля Стилвелла» – солдаты противника опустили аркебузы, чтобы сделать залп по нашей палубе. Сердце сжалось у меня в груди, я понял, что сейчас в нас начнут стрелять.

И тут выстрелило наше первое орудие, которое заряжалось с казенной части, и я услышал, как наше ядро ударило во вражеский борт.

Обстреливая корму противника, ядра наших пушек били насквозь вдоль всей длины корабля, поражая такелаж, команду и разрушая все, что попадалось у них на пути.

После первого выстрела орудия начали палить одно за другим, близкая дистанция не допускала промахов, и сквозь густые облака белого дыма я видел, как во все стороны летели осколки стекла и дерева с вражеской кормы.

Затем раздался треск ответных выстрелов вражеских аркебуз, и я снова оцепенел, не в силах действовать, не понимая, что мог сделать. Но стрельба из аркебуз «Стилвелла» вскоре потонула в ответных залпах наших пушек. Первый ряд наших стрелков произвел выстрелы и тут же уступил место второму. Ветер нес пороховой дым мне в лицо.

А потом мы завершили проход мимо галеона, и снова наступила тишина, длившаяся пару секунд, после чего наши офицеры отдали пушкарям приказ перезаряжать. Носовой топсель снова наполнился ветром, «Метеор» увеличил скорость, вспенилась вода. Солдаты отступили от фальшборта, каждый достал шомпол и