смелее приближается к миру детства, но забавно повторяет все те же мотивы, которыми детский мир защищался от нападения взрослых в кинематографе девяностых. Оставленные на каникулах в городе, друзья-школьники вместе с бабушкой бегут в деревню и возвращаются назад, преодолев несколько эксцентричных приключений, связанных с отсутствием денег. В этой милой и симптоматичной истории есть несколько примечательных образов: например, взаимосвязанные образы бабушки и деревни или образ собаки-спутника.

Кадр из фильма «Маленькие беглецы»

Деревня в фильме не какая-нибудь обычная, а та, о которой грезит бабушка, деревня ее детства, где было так здорово. Следует иметь в виду, что бабушка, виновница поездки, изображена дамой «немного не в себе», впавшей в детство. Но к ней лучше относиться с жалостью, потому что взрослые, ее собственные дети, тоже намерены сбросить с себя взрослую ответственность и сдать ее в дом престарелых. Замечайте: после «смерти родителей», которая в этом фильме выразилась в отъезде разом всех родителей, дети остались с бабушками, а те впали в детство. Ролевая инверсия еще раз подсказывает, каким станет детский мир в фильмах второй половины 2000-х: в нем взрослые поглупеют, станут инфантильными и начнут бежать от проблем, которые за них окончательно станут решать дети.

Нелегкое это дело – бежать в несуществующую деревню из воспоминаний немного тронутой бабушки. Оно требует сплоченности, смекалки и веселья, и проявляется новая особенность детских сюжетов 2000-х: они изо всех сил стараются развлечь и рассмешить детей и выбирают для этого ископаемые и почти всегда действенные, если не стараться их испортить, приемы эксцентрической комедии – гэги с погонями, пощечинами, обводом вокруг пальца, квипрокво, словом, старенькие добренькие приемы клоунады. Часто клоунада становится самоценной и по-старушечьи забывает, ради чего завертелась, а в редких случаях вообще замышляется безо всякой цели, просто для того, чтобы всегда было смешно – детство отныне связано со смехом и хорошим настроением. Оно снова превращается в утопию. Четверо маленьких беглецов с бабушкой и собакой часто повторяют нелепости кистоунских копов144 и сотен их двойников, которые не могут согласовать действия и выполнить задание, а когда они попадают на гребень везения, превращаются в Чарли Чаплина.

Их комичная дорога еще полна смысла и цели: она помогает детям понять родителей, а родителям, которые обнаружили пропажу детей, вспомнить о важности семьи. Фильм добр и милосерден к слабым, как все детские фильмы начала 2000-х. Он впервые за много лет дает герою настоящих друзей, а для преодоления трудностей предлагает пройти путь – действительный путь, который точно рифмуется со взрослением. Детский мир открывается, впускает взрослых в узкий круг детства и встречает их вместо осуждения сочувствием. Такая эмоциональная перемена детского мира, прежде замкнутого и осторожного, говорит вот о чем: он ищет для себя полноценный семейный фильм. В нем еще не действуют взрослые, оставленные в стороне, но им навстречу уже идут дети.

Жанровые принципы американского кино, проникнув в постсоветский кинематограф, заставили его пересмотреть отношения со зрителем. И в жанре семейного фильма можно заметить упрек в адрес советской традиции детского кино, в которой детей от взрослых отделяли и семья не воспринималась как особенная целевая аудитория. Жанр семейного фильма пророс из попыток говорить о детях и детстве в 2000-е годы, и для него не было уверенной традиции. Его ближайшими предшественниками можно счесть телевизионные сказки Юрия Цветкова, но и они, хоть открывали под верхним детским слоем слой для взрослых, были далеки от семейного кино, в котором действует семья, а испытания укрепляют родство и помогают членам семьи лучше друг друга узнать. Отказавшийся от художественных достижений, жанр семейного фильма замечателен терапевтическим действием, он запечатлевает приемлемые образцы поведения в кругу семьи. Тем и ценен: он позволяет мирно проговорить вечные семейные проблемы, которые в других жанрах вспухают неразрешимым конфликтом отцов и детей, – проблемы ответственности, пределов контроля и автономии.

Белорусские фильмы начала 2000-х годов так или иначе приближаются к семейному фильму, но не смеют подойти совсем близко. Даже сентиментальные мелодрамы «Зорка Венера» и «Бальное платье» – тоже мечта о семейном кино, хотя бы потому, что цель и желаемый финал сюжета – это взаимопонимание в семье. Просто как все сентиментальные истории, они хитрят, а семейный фильм бесхитростно сочетает встречные сюжеты для детей и для взрослых, детские и взрослые конфликты. В белорусском кино они показаны исключительно в детском ракурсе – переключения ракурсов с детского на взрослый, двуфокусности, свойственной семейному фильму, не происходит. С этой точки зрения «Маленькие беглецы» – первая честная и довольно удачная попытка создать белорусский семейный фильм.

Второй попыткой стал трехсерийный телефильм «Три талера» Игоря Четверикова по сценарию Алёны Калюновой и Андрея Федаренко, поставленный в 2005 году. Основан сюжет на повести Андрея Федаренко «Щербатый талер», и литературность, из милосердия оставленная в живых, сильно испытывает терпение жанра и зрителя. Жанр выбран отличный, приключенческий, смесь детектива с триллером, и сюжет о том, что так любят дети: о тайне. Тем более о тайне, которая тянется из далекого прошлого и сама попадает в руки. Она, как водится, выбирает того, кто будет ее разгадывать, и к дочке ученого-археолога Оксане до нелепости случайно попадает один из трех особенных талеров времен Наполеона. Он носит зарубки на гурте и в сочетании с двумя другими талерами и картой, выцарапанной на бересте, открывает путь к неизвестному сокровищу (вот и классическая триада тайны: сведенные воедино тайны ключа, замка и клада). За кладом охотятся куда более проворные черные копатели – им даже удается без труда выкрасть из научного института ценные артефакты.

Для того чтобы эта история сдвинулась с места, требуется, к сожалению, очень много случайностей, которые происходят в нужном количестве и отнимают почти полторы серии экранного времени. Но долгая раскачка – самая безобидная черта всех детских, и не только детских фильмов «Беларусьфильма» 2000-х годов. Отнесем ее к косноязычию и привычке к заиканию – это закономерно после травмы и долгого молчания. Активность антагониста тоже из числа новых особенностей детских фильмов. Она выразится особенно четко в фильмах 2010-х годов, и станет ясно, что маниакальная неутомимость злодея снова маскирует апатию героя и остается единственным двигателем истории, в которой больше нет подвижных элементов. Сюжеты замрут, насытившись нескончаемым суетливым движением и переменой мест.

Детектив не может обойтись без синхронизации двух начал, таинственного и розыскного. Объявление о тайне и появление сыщика должны быть одновременны. Чуть запоздал сыщик – и тайна профукана, ее свежий след размылся и не подлежит восстановлению. Оксана и ее друзья – первые удальцы и везунчики в новом детском кино, потому что им первым повезло оказаться в нужном месте в