роскошной шубе, который пересекал холл, беззаботно перекинув через плечо брезентовый мешок. «В таких деньги перевозят. Вот ведь счастливец, деньги мешками мерит», – подумал Тухля в печали.

У него день явно не задался.

Возвращая пальму в мясную лавку, он узнал от мясника много нового о себе и своём уме. Чтобы жалоба была забрана из полицейского участка, пришлось купить пять фунтов самой дорогой говядины. На что ушло десять рублей из имевшихся в кармане. Новое испытание ждало в магазине готового платья. Увидев порубленный манекен, владелец схватился за голову и впал в отчаяние, от которого спасли десять рублей. В результате Тухля очистил совесть и остался без гроша. Ну почти без гроша. То есть вернулся в привычное состояние.

В гостинице его израненной душе был нанесён коварный удар: Жаринцова заявила, что он украл у неё Джерома, а её, настоящего переводчика, вышвырнули за ненадобностью. Что было далеко от истины. Джерома Тухля не крал. Просто у них сложилась компания джентльменов, не считая Монморанси. В такой компании дамам делать нечего. С дамой в баню не сходить. И водку дегустировать она не умеет. Не говоря уже про оленей.

Печаль Тухли мог скрасить только ужин. Путь скромный и ранний.

85

Около восьми вечера Ванзаров прибыл в гостиницу. Он захватил старшего филёра Курочкина и двух его агентов. Помощь могла понадобиться не физическая, с этим Ванзаров справится. На всякий случай нужно перекрыть возможные пути бегства. Портье заверил, что господин Паратов давно в номере, не покидал его, заказал большой кофейник крепкого кофе, как обычно. Номер люкс оплачен до завтра.

Полицейский отряд поднялся на второй этаж, где находились лучшие номера «Франции». Агенты перекрыли выход на главную лестницу и лестницу для прислуги, Курочкин держался позади чиновника сыска ровно на таком отдалении, чтобы не мешать и помочь, если возникнет острая необходимость. С Ванзаровым у него сложилось нечто вроде телепатической связи: старший филёр знал, что ему делать, без лишних пояснений. Как в хорошо настроенном часовом механизме шестерёнки крутятся друг за другом, показывая точное время.

Ванзаров тихонько тронул дверь. Она поддалась легко: замок не заперт. Курочкин переместился и встал боком к дверному проёму. Ванзаров дёрнул, резко отбросил дверную створку и ворвался в номер.

Хрустальная люстра заливала гостиную электрическим светом. На густом персидском ковре лежал Паратов, раскинув руки. Лицо неподвижно, глаза уставились на электрические лампочки. Около кресла валялась кофейная чашка с блюдцем, испачкав чёрным пятном завитушки ковра. Кофейник с молочником, колотым сахаром и другой чашкой стояли на столике рядом с креслами.

Ванзаров нагнулся и потрогал шею. Пульса не было, кожа Паратова холодная. Судя по внешним признакам, смерть наступила около часа назад. Саратовский судовладелец был в том же костюме, что в банке. Цепочка брелоков с бриллиантами на жилетке, заколка с бриллиантом на галстуке, тяжёлые золотые запонки и перстень с большим камнем исчезли.

Курочкин успел сделать первичный осмотр и высунулся из двери спальни:

– Господин Ванзаров, прошу заглянуть.

Над огромной кроватью царил шёлковый балдахин. Одеяло было откинуто. На блестящей шёлковой простыне лежало женское тело. Руки связаны за спиной, ноги стянуты верёвкой на щиколотках, голову закрывала подушка. Смущаясь наготы, Курочкин целомудренно отвернулся.

Взяв подушку за уголок, Ванзаров откинул в сторону. Во рту торчал кляп, в который превратилась наволочка другой подушки. Белки глаз прорезали лопнувшие сосуды, волосы сбились в потный клубок. От красоты не осталось ничего. Несчастная боролась за жизнь до последнего глотка воздуха. Борьба была мучительной: она билась, дёргалась, вертелась, сминая простынь, оставляя вокруг себя неизбежные следы того, что организм исторгает при удушении. Шансов не было. Убийце оставалось удержать подушку, пока жертва не затихла окончательно. Много сил не требуется.

– Личность погибшей вам знакома? – спросил Курочкин, будто научившись угадывать мысли.

– Мадам Адель Дефанс, или по паспорту Наталья Попова.

– Бланкетка?

Ванзаров кивнул:

– Дорогая и умная. Что её погубило. Уникальная личность.

– Бланкетка? – с невольным презрением повторил Курочкин, будто женщины, зарабатывающие телом, не могут быть необычными.

– Она воспитывалась в убежище «Исток милосердия», должна была стать горничной или уличной девицей. Благодаря господину, который опекает убежище, получила образование. Взяла французский псевдоним. Занималась довольно редким промыслом.

Курочкин не скрывал недоверия:

– Бланкетка? Каким же?

– Подводила богатых мужчин к тотошнику на конькобежцах. Они делали ставки и проигрывали. Адель получала свою малую долю.

– Зачем убивать бланкетку?

– Важная причина, Афанасий. Она поняла, что происходит на катке, кто и почему убил Ивана Куртица и её подругу Серафиму Маслову. Поделилась подозрениями с горничной Татьяной Опёнкиной. И пошла на риск: предъявила обвинение. Не ради справедливости, а чтобы лёгким шантажом заработать. Господин Паратов, что лежит на ковре, не испугался, поступил просто: связал Адель и оставил у себя в номере, чтобы не мешалась. Всего-то нужно было потерпеть два дня. Чтобы не сорвался обман, который долго готовился. Адель могла всё испортить. Поэтому пропала, когда должна была рассказать мне. С Опёнкиной поступили ещё проще: задушили ночью на катке.

– А какие подозрения она узнала?

– Адель постучала в номер, чтобы попросить колоду карт. Ей открыл молодой человек, которого она почти не знала. Вернее, давно не видела. Потому что он не занимался на катке бегом на скорость, хотя мечтал об этом. Она вспомнила его, поняла, для чего он прячется, рассказала подруге, та подтвердила. С этим Адель пришла сюда. И больше не вышла.

– Полагаете, Паратов покончил с ней?

– Полагаю, что её задушил тот, кто подсыпал яд в кофе Паратова, – ответил Ванзаров. – Чтобы не оставлять последнего свидетеля.

– Что за яд, как думаете?

– Тут думать нечего, господин Лебедев скажет точно. Судя по внешним признакам, опять синеродистый калий. В горьком кофе его вкус незаметен. Можно всыпать хоть тройную смертельную дозу. Это меньше того, что помещается на подушечке пальца. Надо осмотреть номер.

Ванзаров накрыл Адель одеялом.

Быстрый обыск дал немного: пустой брезентовый мешок для перевозки денег, отсутствие портмоне Паратова, шубы и большого дорожного саквояжа. Осмотрев тело, Ванзаров нашёл в нагрудном кармашке пиджака сложенную телеграмму от 1 февраля:

ВСЁ ГОТОВО. ЖДЁМ. МI

Находка была важной, но запоздавшей.

Вызванный портье, увидев тело в гостиной, чуть не упал в обморок. Он не смог сказать, что за гость был в номере и кто вышел в чужой шубе с саквояжем. Так много хлопот по гостинице, не успевает следить. Быть может, коридорные или кто-то из прислуги что-то видел.

Поручив Курочкину вызвать участкового пристава, чтобы передать дело, Ванзаров слишком быстро покинул гостиницу. Будто сбежал, будто появилось срочное дело. О котором проницательность старшего филёра догадаться