Я улыбнулась и опустила взгляд.

– Непременно! Я все сделаю так, как ты велишь, дорогая тетушка.

– Сегодня ты сменишь род и наденешь брачный браслет Ардаев, – показалось, что глаза дяди заблестели от готовых пролиться слез. – Тебя точно никто не принуждал? Только скажи и я…

– Перестань, Комо! Ты же видишь, Мирай светится от счастья. Просто звездочка на небе.

Дядя громко выдохнул и промокнул платком лоб.

– Твоя правда. Но если тебя будут здесь обижать, знай, что можешь всегда на меня рассчитывать, – добавил он строго.

– А еще мы привезли роскошные подарки, глава Сандо тоже что-то приготовил. Только вручать мы их будем уже после церемонии. Дай-ка поправлю, – она потянулась к моей прическе. – Вот, теперь точно все замечательно. Ах! – она прижала ладони к щекам и покачала головой. – Если бы моя родная дочь выходила замуж, я бы не смогла радоваться больше.

– Только не плачь!

Но было поздно. Из глаз тети Ризэ брызнули слезы, чертя извилистые дорожки на напудренных щеках. Дядя обнял ее за плечи и повел прочь, ворча, что она снова развела сырость.

– Надо было оставить тебя дома, милая. Сейчас утопишь всю Сетторию.

С легкой грустью я наблюдала, как они уходят. Отныне в их доме я буду просто гостьей. Но когда в комнату шагнул господин Сандо, я подобралась. Он решил соблюсти традицию и тоже дать напутствие перед свадьбой.

Или нет?

– Зачем вы здесь? – спросила я без обиняков.

Я больше его не боялась. Власть Главы не безгранична. У него слишком мало солдат, чтобы создать настоящие проблемы. Знаю, господин Сандо никогда не уймется, не перестанет вынашивать темные планы в отношении соседей, но он не настолько безрассуден, чтобы нападать сегодня. Это слишком предсказуемо и глупо.

– Я хотел поздравить тебя лично, Мирай, – произнес он с непривычной мягкостью в голосе.

Мы были очень дальними родственниками, происходили от одного предка. Но как бы сладко он ни говорил, никогда ему не стать любящим дедушкой.

– Я счастлив, что воспитал такого сильного боевого мага и что ты служишь мне.

Я сцепила одеревеневшие пальцы. Присутствие Главы давило и смывало всю радость и трепет.

– Теперь я войду в другой род, господин Сандо. Жена должна почитать мужа и исполнять его волю.

Что бы он ни думал, я больше не буду фигурой на игральной доске. Его любимой игрой, как и нашей с Эйданом, была «Демон и Император». Говорили, что господин Сандо никогда не проигрывает.

– Конечно, – скупо улыбнулся Глава. – Так и должна поступать хорошая жена.

Он говорил осторожно, подозревая, что здесь могут быть печати прослушки.

– Помнишь слова, которые я говорил тебе перед отправкой в Сетторию?

Я нахмурилась. Не нравилось, к чему он клонит. Хотелось немедленно прогнать этого человека. Не надо было его звать. Но господин Эйро посчитал, что на свадьбе должны быть почетные гости из Шиссая. Что это укрепит отношения.

– Разве можно такое забыть?

Он хмыкнул.

– Не думал, что ты зайдешь еще дальше. Умница.

– Это не ради вас.

Я чувствовала, как раздражение отравой несется по венам. Как сердце заходится в скором беге, и кровь стучит в висках.

Взгляд его на миг помрачнел. На лицо будто грозовая туча набежала.

– Ты всегда была дерзкой и непослушной, Мирай. Но тем, за что я всегда тебя ценил, была твоя воля и способность не изменять себе, – признался он.

Его голос был честен и тверд, но внутреннее чувство шептало, что это совсем не то, что он хочет сказать. Господин Сандо пытается спрятать истину за завесой из пафосных слов.

– Я никогда не изменяю себе и выбранной стороне. За это можете быть спокойны, – ответила я холодно.

Он удовлетворенно кивнул.

– Тогда не будем задерживать начало церемонии. И пусть ваша свадьба станет новой вехой в отношениях Шиссая и Сеттории.

– Да будет так, – согласилась я, молясь, чтобы он поскорее убрался.

Когда Глава оставил меня в одиночестве, я подняла рукав, чтобы поправить веточку миндаля. Накануне Май просил взять ее с собой на свадьбу.

«Это не просто символ признательности рода Бунье. Миндаль бережет невест от дурного глаза», – сказал мой новый друг.

На пол осыпались сгнившие лепестки. Веточка, привязанная розовой лентой к запястью, потемнела и ссохлась, будто из растения выпили все соки.

***

Из поместья в храм Всех Богов вела дорога, предназначенная для знатных господ. Не широкая, всего в два размаха рук взрослого человека. По обе стороны тянулись деревянные стены, и сегодня они цвели в прямом смысле слова. Из бревен проклюнулись молодые зеленые побеги, потянулись к солнцу и развернули хрупкие треугольные лепестки.

Я не сомневалась, что дело в живительной магии господина Эйро. Он мог заставить колоситься даже трухлявый пень.

На всем пути меня сопровождала стража и вереница молодых незамужних женщин, разодетых в праздничные платья. Они рассыпали передо мной лепестки цветов и зерно, а самые голосистые пели песни.

Со мной поравнялась Эймей. Девушка не изменяла своему любимому изумрудному, выбритую часть головы украшал новый орнамент – свернутый лист папоротника.

– Выглядишь такой счастливой, – она улыбнулась и взяла меня под руку.

За прошедший месяц мы сблизились благодаря Саяне. Характер у Эймей был немного нелюдимым, но за иглами и замками она прятала ранимую душу. Если против меня она ничего не имела, то бедного Искена гоняла почем зря. Братец все пытался завоевать сердце неприступной красавицы и придумывал новые и новые способы. Но каждый раз получал от ворот поворот.

«Ну все, это случится в день твоей свадьбы! Колючка сама упадет мне в руки!» – Искен сверкал глазами и бил себя кулаком в грудь.

Я не сомневалась, что однажды Эймей сдастся. Искен обладал нашим семейным упрямством и всегда добивался поставленных целей.

Я накрыла ее прохладные пальцы своими.

– Ты тоже однажды станешь невестой.

Она испуганно заморгала.

– Только не это! Я вообще не собираюсь замуж.

– А если Искен позовет?

Я ожидала бурю негодования и не ошиблась. Светлая кожа девушки пошла розовыми пятнами, а узор на голове ожил и запульсировал.

– Да что ты… что ты говоришь?! Сдался мне этот дурачок! Вот еще! – она зафыркала и отвернулась.

– И все-таки он тебе нравится, – заключила я.

– Неправда! – Эймей еще сильнее вспыхнула.

За разговором мне удалось забыть о визите господина Сандо. Как бы он ни старался, испортить такой день не выйдет. Так и знала, что счастья глава рода мне не желает. Его темные мысли выплеснулись водопадом, но удар приняла на себя веточка миндаля.

Бессильная злость – вот его удел. Он