Даже в темноте было легко заметить, что под глазами Саммерина залегли тени, его обычное спокойное, ровное настроение отягощала усталость. Вчерашний день стал для него испытанием, долгим и тяжелым. Ему пришлось лечить множество людей, и, конечно, усмирение Решайе потребовало огромных затрат энергии. Когда я видел его в последний раз, он был настолько измотан, что практически тащил себя обратно в палатку.

Саммерин просто посмотрел на меня и приподнял брови. В его глазах мелькнуло понимание.

– Повеселился?

– Не знаю, о чем ты.

– Макс, что это, по-твоему? – Он указал на свою палатку.

Я уже понимал, что обстоятельства складываются не в мою пользу.

– Я бы с удовольствием поиграл в твою игру, но у меня полно важных дел.

– Это палатка. Укрытие из ткани. Ткань, в свою очередь, – это материал, не славящийся звукопоглощающими свойствами. – Он произносил все привычным ровным голосом, но усталые глаза блестели от смеха. – Тебе повезло, что я единственный, кто находится достаточно близко, чтобы вас слышать.

Одна мысль о Зерите – или Нуре…

Я поморщился, но постарался не показывать этого.

– Во-первых, я хорошо воспитан, и поэтому, повторюсь, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Но во-вторых, если бы я теоретически понимал тебя, я бы счел крайне подозрительным, что ты нас подслушивал.

– Будь уверен, я очень старался ничего не слышать. Но по крайней мере, случилось то, что должно было случиться. – Что-то изменилось в его выражении, веселье угасло. – Надеюсь, вы оба готовы к сегодняшнему дню.

У меня свело живот. Все верно. Через несколько часов Тисаана отправится в поместье человека, который… Я не хотел даже думать о том, что с ней там делали. Ей, вернее, всем нам предстояло сразиться с самой могущественной семьей в Трелле. И мне придется наблюдать, как она подвергает себя опасности. И еще Решайе вдобавок…

– Я буду еще более готов, если часок посплю, – проворчал я, подавляя беспокойство.

Саммерин еще некоторое время рассматривал меня с озабоченным видом, а потом пожал плечами:

– По крайней мере, если ты умрешь, то умрешь счастливым.

– Иди в задницу.

– Не горю желанием.

Заходя в палатку, я проглотил смешок.

Глава 64

Макс ушел несколько минут назад, а я уже чувствовала его отсутствие как ноющую дыру в середине груди. В палатке сразу стало холоднее, по обнаженной коже побежали мурашки. И я уже ощущала поднимающееся на задворках мыслей беспокойство.

Беспокойство. Реальность.

Но я все же решила воспользоваться последней возможностью и понежиться в остаточных лучах удовольствия. Провела ладонью по постели рядом с собой – она еще хранила его тепло. Его – наш – запах все еще витал в воздухе, сладкий, родной и незнакомый одновременно.

Я, конечно, слышала о том, что секс может быть таким. С другой стороны, секс не казался мне подходящим словом для описания того, что между нами произошло. Секс всегда был инструментом, которым я пользовалась для выживания, полезным и безличным. Но сегодня случилось нечто иное, не связанное с телесным наслаждением. Между нами произошло что-то эфемерное. Зародился новый уровень доверия. И я никогда не думала, что испытаю такое удовольствие, пустив кого-то в душу.

Но боги, именно так и случилось. Нам было так хорошо, что становилось страшно.

Я все еще лежала, прижав руку к простыням, умоляя их не остывать, когда я услышала голос в своей голове.

…Ты получила то, что хотела…

Решайе говорил тихо, устало, в его словах хрипело изнеможение, эхом отдававшееся в моих костях.

Его появление быстро вернуло меня к реальности. Все произошло так внезапно, что я не успела опомниться, как мое тело собралось, а на меня физически ощутимой волной нахлынули воспоминания о вчерашнем дне и пережитых кошмарах.

Желудок скрутила судорога, и я молилась, чтобы Решайе не заговорил о Максе.

…Месть… – прошептал он. – …Ты получила от меня то, что хотела…

Охватившее меня облегчение длилось недолго. Образы из кошмаров, моя рука на двери, лицо Макса, причитания матери убитого мальчика…

…Почему ты сердишься на меня?..

Сердце перестало биться.

«Нет».

…Да. Я чувствую запах. Я чувствую вкус…

Голос Решайе звучал все холоднее, он обвивался вокруг моих мыслей, как змея.

«Я не сержусь на тебя».

…Ты не можешь мне лгать…

Растерянность и обида просочились в мою кровь разрастающимися нитями. Меня пугало то, как он перебирал мои мысли, подходя опасно близко к тем, которые я хотела сохранить только для себя.

«Пожалуйста…» – начала я, но тут все замерло.

Я почувствовала внезапную вспышку острого, свирепого ощущения предательства.

Он задел размытый образ ночи – рука Макса, поглаживающая мой живот. Я отмахнулась от воспоминания, не давая Решайе увидеть больше, и спрятала его в глубине своего сознания.

Но он продолжал цепляться за увиденный образ. За этот крошечный обрывок – ладонь Макса на моей коже, – проигрывая его снова и снова.

…Что это?..

«Приснилось».

…Покажи мне все…

«Мне неловко оттого, что ты видишь мои фантазии…»

…Ты не можешь мне лгать! Не можешь!..

Эти слова сотрясли меня изнутри, из горла вырвался рев.

…Теперь я понимаю. Ты собираешься бросить меня так же, как и он. Вы двое, вместе…

«Нет! Никогда…»

Но его следующие слова уже пенились во мне кислотно-зеленым цветом ревности.

…Тебе отдано все. Вам обоим было отдано все. И ты тоже собираешься предать меня?..

«Я…»

Боги, как я устала. Я устала, и боялась, и никак не могла подобрать нужные слова – а ведь только вчера он запер меня…

…Да, ты заперта! Это то же самое, что ты сделала со мной!..

«Но ты собирался убить невинных людей и собирался…»

…Дать тебе все, о чем ты просила. Я даю тебе все, к чему ты стремилась, а ты отдаешь себя ему. Вы вдвоем сговорились против меня…

Ладонь на коже. Две секунды воспоминаний, снова и снова, в навязчивом повторе.

…Покажи мне остальное…

Нет. Я не могу. Ни за что. Единственное, что осталось настоящим в моей жизни, единственное, что принадлежало мне. Я усилием воли заставила себя успокоиться. Мы подбирались к опасной черте. Нужно соблюдать крайнюю осторожность. Нужно тщательно отсчитывать шаги в танце.

«Ты наградил меня дарами, которые превосходят возможности воображения. Я бы никогда…»

Боль вспыхнула по краям зрения, выбив воздух из легких. Мои пальцы сжались в кулаки, комкая простыни.

Он копался в моих мыслях, заливая своей яростью затылок, наполняя рот горькой болью разбитого сердца.

Я могла думать только о воспоминаниях Макса. Его воспоминаниях о Решайе, о том дне, когда тот отнял у него семью.

Я могла думать только о том, что сама могу потерять, прямо сейчас, пока простыни еще хранят тепло всего, что мне дорого.

И в панике я ухватилась за единственное, что могла предложить. То, чего Решайе жаждал больше всего на свете. То, что я всегда продавала в обмен на защиту для себя или дорогих мне людей.

«Я люблю тебя. Я люблю тебя, Решайе».

Один ужасный момент. Ладонь на коже, снова и снова.

…Ты