Шрифт:
Закладка:
С Зорге едва не случился подобный инцидент, когда он приехал в гости к Отту и они вместе решили прогуляться как раз у очередной запретной зоны. Наш герой всегда интересовался состоянием дел в аграрной сфере и на берегу сделал несколько снимков типичных сельских картин. Процесс фотографирования засекли агенты полиции, неустанно следовавшие за иностранцами. Они бросились к журналисту, чтобы отобрать у него пленку. Зорге успел перемотать кассету, вытащить ее из «Лейки» и на глазах у полицейских передал ее Отту, а тот вместо пленки предъявил им свое удостоверение, свидетельствующее о дипломатической неприкосновенности. Спорить с военным атташе едва ли не единственной дружественной Японии державы сыщики не решились, а что касается Зорге, то полковник представил его своим помощником, и на этом инцидент был исчерпан[393]. Очевидно, что это была не только помощь соотечественника соотечественнику, но и, если так можно выразиться, демонстрация отношений единомышленников к японской полиции.
Интересные воспоминания о дружбе Отта и Зорге сохранил связанный с немецкой военной разведкой доктор Клаус Менерт, весной 1936 года побывавший в Токио по делам службы: «В один из дней нашего… пребывания в Токио мы получили от супругов Отт приглашение на завтрак. Появился еще один гость. “Мой друг Рихард Зорге”, – представил его Отт. Когда мы затем направились в кабинет хозяина дома, чтобы побеседовать о ситуации в Японии, о происшедшем несколько недель назад мятеже “молодых офицеров”, о моих ночных разговорах в Маньчжоу-Го и о Германии, Зорге снова был с нами. Отта я знал с детства… С ним я мог говорить в открытую. Но Зорге? Разумеется, мне было известно это имя; его опубликованные год назад в “Цайтшрифт фюр геополитик” статьи – одна о Маньчжоу-Го, другая о вооруженных силах Японии – оказали мне действенную помощь в ходе подготовки к поездке в Восточную Азию. Однако его присутствие сковывало меня. Он, должно быть, почувствовал это, так как вскоре ушел. “Зорге – отличный знаток Японии, – сказал Отт, когда мы остались наедине, – и мой близкий друг, заслуживающий абсолютного доверия”.
Зорге присоединился к нам и во время одной из воскресных прогулок в окрестностях Токио. Но я уже перестал относиться к нему с недоверием. Зорге был отлично информирован и превосходно умел рассказывать. В один из последующих дней состоялась еще одна прогулка… Зорге, работавший в то время над статьей о сельском хозяйстве Японии, блистал своими познаниями… И впоследствии мы с ним неоднократно встречались, помимо прочего также и в обществе военных атташе Кречмера, Веннекера и Гронау – для него были открыты все двери. Почти все предоставляли Зорге различную информацию в обмен на интереснейшие сведения, получаемые от него.
Когда я в июне 1941 года вновь приехал в Токио (проездом с Гавайских островов в Шанхай), Отт уже был послом. Где бы я ни виделся с ним – в его служебном кабинете или в резиденции посла – почти всегда при нем находился Зорге…»[394]
В связи с упоминанием Менертом работ Зорге для «Цайтшрифт фюр геополитик» нельзя не отметить, что близость Отта к школе геополитики профессора Хаусхофера со временем заставляла его чувствовать себя все более в стороне от мейнстрима нацистских взглядов на будущее мира. Хаусхофер и его последователи – а «Кота» и даже «Рамзая» в некотором смысле можно отнести к таковым – являлись сторонниками континентального блока Берлин – Москва – Токио. В 1930-е годы, особенно в их первую половину, сотрудничество между Германией и Советским Союзом в самых разных областях, включая военную, развивалось очень активно, и в симпатиях к такой линии не виделось ничего необычного. Лишь со временем, с формированием оси Берлин – Рим – Токио, окончательно стало ясно, что Советский Союз является наиболее вероятным противником для рейха. Тем не менее Отт и Зорге изначально были и оставались близки в своих геополитических воззрениях, и здесь во многом они были единомышленниками.
Сам Отт, до конца жизни тщательно избегавший любых публичных воспоминаний о «друге Рихарде», все-таки сделал несколько признаний. Все они носили довольно странный характер или, попросту говоря, бывший немецкий разведчик блефовал перед журналистами, что вполне естественно, учитывая неоднозначность ситуации, в которую он попал по вине своего друга. Так, например, Отт заявлял: «Для меня было сложно вести наблюдение и составлять рапорты о состоянии и обучении японской армии: все происходившее в ней было словно отгорожено железным занавесом. Я не имел времени заняться японским языком, поэтому был особенно рад знакомству с Зорге, языковые познания которого облегчали ему контакт с японцами и получение от них информации». На самом же деле, как мы знаем, немецкий офицер начал пользоваться аналитическими услугами своего друга задолго до того, как тот освоил разговорный японский язык (читать и писать по-японски Зорге так и не научился).
Пытаясь выставить себя в наиболее выгодном свете, Отт не только не рассказывал о финансировании поездок советского разведчика, но и «вспоминал», что вообще относился к Зорге с подозрением и даже якобы приказал следить за Рихардом: «Иногда на него что-то находило, и он на время исчезал; по моему поручению за ним месяцами велась слежка»[395]. Это более чем сомнительное откровение (если только Отт не имел в виду территорию посольства), так как подобная слежка совершенно
