по которой того хотят мужчины. Женщины могут выполнять полезную работу в космосе. Мы вовсе не соревнуемся с мужчинами.

Слава богу, ее ответ был великолепным. Конечно, был один человек, которого я бы с радостью превзошла, но в основном просто хотела добраться до Луны.

– Что вы собираетесь готовить в космосе?

– Чистую науку. – Слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела толком подумать над ответом, и зал наградил меня весьма искренним смехом. – А затем – здоровый сытный ужин из керосина и жидкого кислорода.

Микрофоном завладела Бетти.

– Я с нетерпением жду, когда окажусь в космосе, и уж там-то приготовлю по-настоящему воздушное объемное суфле, и отсутствие гравитации будет мне отличной подмогой.

Ее реплика вызвала даже более громкий смех, чем тот, который у толпы снискала я, и карандаши зацарапали по блокнотам. Клемонс указал на очередного репортера. И пошло-поехало. Я вскоре напрочь отказалась от попыток идентифицировать репортеров, потому что все они были почти неотличимы друг от друга, а все их вопросы – совершенно лишены с моей точки зрения хоть малейшего смысла, и ни единого, к тому же, не было задано мужчинам.

– А как насчет наведения красоты в космосе? Сумеете ли вы, к примеру, пользоваться там лаком для волос?

Сабиха покачала головой:

– Мы будем находиться в среде с повышенным содержанием кислорода, и использование лака для волос в ней с большой степенью вероятности станет фатальной ошибкой.

Ни единого вопроса из списка, что нам вручили, пока не прозвучало, а из всех глупых вопросов нам пока не был задан, как это ни удивительно, наиглупейший, а именно – нас все еще не спросили, как мы намереваемся добиться мира во всем мире.

Похоже, было бы куда целесообразнее, если бы к нам изначально приставили не какого-то там мистера Смита – специалиста по связям с общественностью, а толкового коуча, какой обычно натаскивает девушек-провинциалок перед конкурсом красоты.

Один из мужчин позади меня раздраженно пробормотал:

– Осталось разве что только выяснить у каждой размер ее бюстгальтера.

– Есть ли у МАК планы по включению цветных мужчин и женщин в космическую Программу? – задавший этот вопрос мужчина выглядел, несомненно, белым. У него были коротко остриженные темные кудри; костюм на нем помят не был, да и держался он с величавым достоинством.

Я взглянула на Клемонса. Он, привычно зафиксировав на лице добродушную улыбку, поднял руку, меж пальцев которой будто была зажата сигара, и ею он на что-то намеревался указать. Затем Клемонс нехотя опустил свою руку и принялся казенно излагать:

– Программа астронавтов открыта для всех и каждого, кто имеет соответствующую квалификацию, но из-за характера миссии наши начальные стандарты чрезвычайно высоки. Дамы, которых предстали перед вами, – лучшие пилоты на планете. Лучшие леди-пилоты. Естественно, что и все наши новые кандидаты-мужчины не менее выдающиеся, и рекомендую вам сегодня сосредоточить все ваше внимание именно на этих замечательных мужчинах и женщинах.

– Тогда я задам вопрос непосредственно дамам. – Карие глаза мужчины обежали нас одну за другой. – Кто-нибудь из вас, леди, возражал бы против того, чтобы отправиться в космос вместе с чернокожей женщиной?

Все невольно замерли. Вопрос был явно с подвохом.

Я наклонилась к микрофону.

– Я знаю нескольких чернокожих женщин – блестящих пилотов, и оказаться вместе с ними на борту одного и того же космического корабля почла бы за честь.

Следующей в себя пришла Бетти.

– Я бы, конечно, не возражала против черных женщин, но только, разумеется, при том условии, что стандарты приема в астронавты для них не будут снижены.

Меня захлестнула злость, а злость, по-настоящему возникнув во мне, неизменно брала верх над всеми остальными моими эмоциями и даже, разумеется, над чувством здравого смысла.

Высокие стандарты! Ида с легкостью бы обошла Бетти, а Имоджин была пилотом получше, чем я. А Виолетта Лебуржуа, так видит бог, ей вообще не место среди нас.

– Будь черные изначально допущены, никаких бы стандартов снижать не пришлось, – громогласно заявила я.

Немедля с микрофоном в руке к нам шагнул Клемонс.

– Итак, дамы… – произнес он. – Давайте все же перейдем к вопросу, который люди снова и снова задают нам. Кто из вас, по вашему мнению, будет первой в космосе?

Как нас и учили, мы подняли руки. Николь так подняла сразу обе. А я? Что я? Разумеется, руку тоже подняла, хотя, по правде сказать, мне было совершенно наплевать, кто из нас станет первой. Значение для меня имело лишь окажусь ли я в конце концов в космосе.

33

МАК ВЫБРАЛ ДВУХ АСТРОНАВТОВ, КОТОРЫЕ, ВЕСЬМА ВЕРОЯТНО, ПЕРВЫМИ И СТУПЯТ НА ПОВЕРХНОСТЬ ЛУНЫ

Стали известны имена людей, которым предстоит высадиться на Луне

КАНЗАС-СИТИ, штат Канзас, 2 июля 1957 года

Сегодня Международная аэрокосмическая коалиция назвала имена двух астронавтов, которые, возможно, станут первыми людьми, ступившими на поверхность Луны. Это – полковник Стетсон Паркер из Соединенных Штатов и капитан Жан-Поль Лебуржуа из Франции, оба – ветераны космической Программы. Сегодня они и лейтенант Эстеван Терразас из Испании были официально названы членами экипажа «Артемиды-9», отправляющейся согласно намеченному плану на Луну в апреле следующего года.

Кандидатов в астронавты разделили на две группы по гендерному признаку, и занимались мы в разных классах.

Перво-наперво нас, кандидаток, принялись обучать законам орбитальной механики.

Обучать меня законам небесной механики! Издевка, однако. Да я каждый божий день в вычислительном центре щелкала задачки гораздо более заковыристые, чем те, что нам предлагались в процессе обучения.

Моим коллегам – кандидаткам в астронавты – сия наука давалась с разной степенью успеха. Так, Виолетта, к моему удивлению, вполне сносно овладела общим пониманием законов орбитальной механики гораздо быстрее, чем я от нее того ожидала, а Николь, вот уж никак не думала, вечно лишь с трудом справлялась с элементарной математикой, постоянно забывала извлечь квадратный корень и путала, где именно на логарифмической линейке находится десятичный разделитель. Я помогала ей, чем только могла.

Бетти прилагала немалые усилия и, признаю, в науке той весьма преуспела, хотя уверена, уж она-то знала, что в космос на самом деле никогда не отправится. Может быть, она этого даже и не желала. Сабиха прокладывала себе путь через уроки орбитальной механики с железной решимостью, но достижения ее были весьма неравномерными. Хасира с задачами справлялась весьма неплохо, но науку сию, очевидно, с первых уроков всей душой возненавидела. Она часто что-то бормотала себе под нос по-португальски. Говорить на этом языке я не говорю, но уж ругательства распознать способна.

Мы сдали