хорошо меня знаешь, – признал Маршал, грустно кивнув. – По правде говоря, мне нужно больше, чем способна дать Элоиза. Полтора десятка лет я верно служу Анжуйскому дому, а все, чего удостоился, – поместье в Картмеле. Разве я не заслужил более солидного вознаграждения, нежели эта дама из Кендала?

– У тебя есть кто-нибудь на примете?

– Да.

Маршал навострил уши, уловив отчетливый стук копыт. Он посмотрел в сторону Сомюра, но ничего не увидел.

– Кто?

– Изабелла де Клер.

– Ее владения не сравнятся в цене с землями Шатору, – поддел друга де Бетюн.

– Они велики и не лежат на границе с Францией, – молниеносно парировал Маршал. – И валлийцы – не столь докучливые соседи, как Филипп.

Де Бетюн улыбнулся в знак согласия.

– Матушка ее известна строгим нравом. Девица могла его унаследовать.

– Я об этом наслышан. Тем лучше.

Маршал не одобрял кокетства и трепещущих ресниц.

– Будем надеяться, что хорошее настроение вернется к королю вместе со здоровьем и он сможет пожаловать нас обоих тем, чего мы желаем, – сказал де Бетюн.

– Я выпью за это, – сказал Уильям, поднимая фляжку, подвешенную на ременной петле к луке седла. Достав пробку, он сделал глоток и передал мех другу. Де Бетюн отсалютовал ему и выпил.

Теперь стук копыт стал хорошо различимым.

– Слышал?

Маршал приложил ко лбу ладонь и стал всматриваться в даль. Сумерки наступали быстро, окутывая местность.

– Там, – показал рукой де Бетюн.

Всадник скакал по главной дороге, которая вела, помимо иных городов, в Париж.

Маршал почувствовал, что его хорошее настроение тает.

– Гонец от Ричарда или Филиппа, как думаешь?

Де Бетюн сделал еще один глоток из фляги.

– Скорее всего, – процедил он.

– Мне нужно выпить, – сказал Маршал. – Давай-ка сюда посудину.

Новый оруженосец Маршала, Жан д’Эрле, ждал рыцарей в замковом дворе. Худощавый, беспокойный юноша был рекомендован Маршалу лично Генрихом.

– К-король приказал вам об-боим явиться к нему, сэр, – сказал Жан, приняв брошенные Маршалом поводья.

– Немедленно?

Уильям слез с коня.

– Д-да, сэр.

Молодой человек выглядел смущенным.

– Едва ли нас ждут добрые новости, – сказал Маршал де Бетюну.

– Боюсь, ты прав, друг мой.

Оставив коня на попечении собственного оруженосца, де Бетюн зашагал вместе с Маршалом к деревянной лестнице, что вела в большой зал.

Генрих лежал в кровати с балдахином, от него еще не ушел гонец, выглядевший испуганным. Поблизости стоял ночной горшок, а двое слуг застыли у двери, не привлекая к себе внимания. От пылающего очага распространялись волны жара. В спертом воздухе висел резкий аромат ладана. Нижнюю часть королевского туловища закутали в толстые одеяла, на плечи была наброшена меховая накидка. На щеках Генриха алел нездоровый румянец, глаза были закрыты. Каждый вдох сопровождался хрипами и сипением.

Маршал и де Бетюн подошли.

– Государь!

Генрих заморгал, навел взгляд на новопришедших.

– Почему вы так долго? – проворчал он.

– Мы явились, как только получили приказ, государь, – сказал Маршал.

– Пришла весть от Ричарда.

Генрих зашелся во влажном, булькающем кашле и посмотрел на гонца: тот пялился на забрызганные грязью сапоги.

– Добрые новости, государь? – спросил де Бетюн.

Заключенное в Бонмулене перемирие подходило к концу, и три стороны договорились встретиться снова. Слишком больной для путешествия, король попросил отсрочки до своего выздоровления.

– Нет. Мой сын утверждает, что я лжец. Филипп с ним согласен. – Генрих помахал письмом, лежавшим у него на коленях. – Они возобновят военные действия на следующий день после того, как истечет перемирие.

Маршал и де Бетюн обменялись горестными взглядами. Такого никто не ожидал. Войско, которое имелось у короля, было малочисленным, и, судя по отказу баронов провести Рождество с Генрихом, на его увеличение рассчитывать не приходилось.

– Еще один гонец приезжал раньше, пока тебя не было, – сказал король Маршалу. – Где тебя носило?

– Ездил на соколиную охоту, государь. С де Бетюном. Мы заходили к вам сегодня утром, и вы пожелали нам удачи, – ответил Маршал, обеспокоенный не только физическим здоровьем короля, но и состоянием его рассудка.

– Прибыл он из Бретани, от вассала мелкого, но сохранившего преданность. – Взгляд Генриха впервые за это время полыхнул гневом. – Очевидно, там зреет мятеж. Как и в Аквитании, знать которой добивается независимости.

Старый олень слабеет, подумал Маршал. Волки собираются. Вскоре вокруг него сомкнется кольцо, из которого не выбраться. Маршал не мог не думать о том, что тогда, перед отъездом в Утремер, разумнее было бы отклонить предложение короля, а не принять его. Когда Генриха одолеют, благополучию Маршала придет конец. Но вида он не подал. Клятва дана, и он ее не нарушит. Судьба его связана с судьбой государя, к добру или к худу. Тем более следует попросить у Генриха разрешения на брак с Изабеллой де Клер, подумал Уильям.

– Скверное дело, государь. Можете вы устроить переговоры с бретонцами?

– А с какой стати? – воскликнул Генрих, добавив крепкое словцо. – Я их законный повелитель.

– Этого никто не отрицает, государь, – сказал Маршал. – Но их недовольство и письмо в вашей руке порождают для нас угрозу войны на два фронта.

– В этой борьбе, государь, вам не одержать победы, – тихо добавил де Бетюн.

Подозрительный взгляд Генриха переместился с Маршала на де Бетюна и обратно.

– У вас нет возможности послать войска одновременно в Бретань и против Ричарда с Филиппом, государь, – произнес Маршал и подумал, что им вполне хватит и этих двоих.

– Я велю баронам собрать ополчение, – возразил король.

– Они не приехали сюда на Рождество, государь, – напомнил де Бетюн. – Сомневаюсь, что многие из них пришлют воинов.

Генрих сердито посмотрел на обоих.

– Вы что, поджали хвосты перед дракой? При моем дворе нет места трусам.

Маршал извлек меч, склонился и протянул оружие королю.

– Этот клинок принадлежит вам, государь, как и моя верность. Довольно вашего слова, и я поскачу один, если придется, против любого врага, какого вы укажете.

– Он будет не один, сир. Я пойду с ним.

Де Бетюн выпятил подбородок.

Подозрительность Генриха улеглась. Он откинулся на подушках, выглядя совершенно изможденным, и смежил веки.

– Да, да, хорошо. В таких подвигах нет нужды.

– Возвращаясь к бретонцам, государь… – попытался сделать новый заход Маршал.

– Не желаю иметь дела с предателями! Пусть сохранившие мне верность бретонские бароны разберутся с ними сами, как сочтут нужным. – Король махнул рукой, испещренной набухшими венами. – Распорядитесь, чтобы писец подготовил письмо такого содержания.

– Разумеется, государь, – сказал Маршал. – А как насчет герцога и Филиппа?

– Я продиктую письмо для сына.

«Если в нем не будет сказано, что ты признаешь его наследником, Ричард его даже читать не станет, как и многие предыдущие», – подумал Маршал. Это увидел бы и слепец. Герцога много лет назад следовало