и колорит. Дело в том, что в Британии было много людей, которым было трудно представить себе народ, внешне столь дружелюбный и приветливый, а на самом деле симпатизирующий такому жесткому вероучению, как германский нацизм.

Но в основе этих симпатий со стороны относительно небольшого круга людей, лично знавших эту страну, несомненно, лежало более общее чувство вины за то, что Великобритания участвовала в отказе Запада от Австрии в 1938 году, и такое чувство вины нашло облегчение в заверениях государственных лидеров, что эта политика будет отменена.

Восемь лет спустя член британского парламента (подполковник авиации Шеклтон) во всеуслышание заявил, что «именно благодаря нашей слабости в 1938 году Австрия была захвачена Германией. Я был в Берлине в… феврале и марте 1938 года, и тогда было ясно, что, если наша страна не скажет своего решающего слова, Австрия будет потеряна – и Австрия была потеряна. Поэтому я чувствую, что мы несем особую ответственность за эту несчастную страну».

Еще одним фактором формирования британского общественного мнения – фактором, который в данных обстоятельствах представлялся весьма существенным, – стали усилия по популяризации австрийской повестки, предпринятые в Великобритании австрийскими эмигрантами и бывшим послом Австрии сэром Джорджем Франкенштейном. Правда, эти изгнанники в большинстве своем были не политическими беженцами, а еврейскими жертвами нацистских преследований, и по этой причине, помимо прочего, их деятельность не стояла в одном ряду с деятельностью других национальных эмигрантских групп, пользующихся престижем правительств в изгнании. В Лондоне в 1940–1942 годах существовало два основных органа. Австрийский кабинет, возглавляемый Генрихом Аллиной, бывшим депутатом-социалистом, был создан в 1939 году и с 1940 по 1942 год издавал ежемесячный журнал «Свободная Австрия». В 1941 году было создано Свободное австрийское движение, к которому присоединился и Австрийский кабинет и которое объединило ряд небольших групп различной политической направленности – от коммунистов до монархистов. Свободное австрийское движение до конца войны издавало еженедельник Zeitspiegel («Зеркало времени») на немецком языке. Помимо этих двух основных групп существовала третья – Лондонское бюро австрийских социалистов, в которое входило большинство социал-демократов и такие известные личности, как Юлиус Браунталь и Оскар Поллак, последний из которых стал первым послевоенным редактором Arbeiter-Zeitung, ежедневной социалистической газеты в Вене. Эта третья группа отказалась присоединиться к Свободному австрийскому движению, отчасти потому, что Бюро включало в себя ряд членов, которые, хотя и были настроены антинацистски, в течение некоторого времени оставались приверженцами союза с демократической Германией. Объединение этих трех групп явно пошло бы Австрии на пользу, но, несмотря на ряд попыток в 1942–1943 года и усилий со стороны британского правительства, им не удалось этого добиться; Австрийское бюро отмежевалось от Свободного австрийского движения, и в ноябре 1943 года под руководством Франца Новы, делегата подпольных австрийских профсоюзов, был создан новый союз. Он назывался Osterreichische Vertretungskorperschaft и был объединен со свободными профсоюзами, Лондонским бюро, Демократическим союзом и христианскими социалистами.

Оскар Поллак в 1945 году утверждал, что Osterreichische Vertretungskorperschaft является поистине представительным, в то время как Свободное австрийское движение, по сути, полностью коммунистическим, поскольку в него не входили никакие другие политические группы, а только люди с некоммунистическими взглядами.

Во время войны как изгнанные австрийцы, так и различные их британские сторонники предпринимали усилия по формированию австрийского подразделения в составе британской армии. Сам Черчилль в принципе одобрил этот проект, но он так и не был реализован, хотя к концу войны в британских войсках служило около 3000 австрийцев.

Похоже, что до Московской конференции со стороны Соединенных Штатов не звучало аналогичных официальных заявлений о будущем статусе Австрии. Война с Японией, влияние изоляционизма, озабоченность Госдепартамента общими принципами послевоенного сотрудничества между державами, а не деталями политики в отношении отдельных стран, и особенно неопределенность в отношении послевоенного обращения с Германией, о которой говорилось в предыдущей части данного тома, – все это, вместе взятое, привело к тому, что, с противоположной стороны Атлантики в период 1941–1943 годов, Австрия представлялась весьма незначительной проблемой. Логично предположить, что если Черчилль говорил о расчленении Германии во время своего первого визита к Рузвельту в декабре 1941 года, – что вполне возможно, – то Австрия в этой связи тоже упоминалась; и, несомненно, этот вопрос рассматривался Консультативным комитетом по послевоенным проблемам, созданным президентом Рузвельтом в январе 1942 года, во время изучения проектов по разделу Германии. Тем не менее, учитывая давнее препятствие на пути формирования согласованной политики Соединенных Штатов в отношении Германии, обусловленное разногласиями между Военным и Государственным департаментами, возможно, немаловажно, что 28 октября 1943 года Стимсон, тогдашний военный министр и бывший государственный секретарь, записал в дневнике свои сомнения по вопросу о восстановлении независимости Австрии, обсуждавшемуся в то время в Москве:

«Они там, видимо, не понимают основополагающей необходимости надлежащих экономических механизмов для того, чтобы мир был прочным… Если они вернут Австрию в то положение, в котором она была оставлена Версальским соглашением двадцать пять лет назад, то по сути снова сделают из нее несамостоятельное государство, а они, похоже, совсем не думают об этом. После войны Центральной Европе нужно поесть. А чтобы поесть, она должна быть свободна от поборов».

Еще одним аспектом «домосковского» мышления в Соединенных Штатах было отношение к эрцгерцогу Отто, старшему сыну Карла, последнего австрийского императора, который был самым известным из бывших австрийских беженцев в США. Наряду со многими другими жителями Нью-Йорка, он зарегистрировался в 1940 году для срочной службы, но формально был все-таки венгром и как таковой оказался неприемлем для вооруженных сил США. Очевидно, он надеялся на признание в качестве главы австрийского правительства в изгнании и в лекциях по всей стране рассказывал о себе как о правителе чехов, словенцев и венгров. Благодаря во многом его усилиям Военное министерство рассмотрело в 1942 году план создания специального легиона австро-американцев, вербовкой которого занималась бы возглавляемая им военная комиссия. Но вскоре представители бывших государств-правопреемников в Америке, а также правительства в изгнании Польши, Чехословакии и Югославии выступили с такими бурными протестами, что потребовалось вмешательство Госдепартамента, и в апреле 1943 года Отто официально отказался от намерения восстановить правление Габсбургов. Военное ведомство поняло намек и в августе объявило, что Отто не имеет соответствующей квалификации и непригоден для военной службы. Тем не менее уже 11 апреля 1944 года заместитель государственного секретаря Самнер Уэллс счел необходимым опровергнуть утверждения профессора Ральфа Бартона Перри, председателя Американской оборонной Гарвардской группы, о том, что Соединенные Штаты проявили благосклонность к эрцгерцогу Отто, и заявить, что его правительство будет помогать любой группе, сражающейся с общим врагом, но эта помощь «не будет оказываться так, чтобы