Я тороплюсь быстрыми движениями, когда вхожу в воду и погружаюсь, позволяя ей покрыть меня до плеч. Ее тепло прогоняет холод, оседая на мне нежной лаской. Я откидываю голову назад, позволяя своим волосам погрузиться в воду, впитывая ее, когда успокаивающее дыхание со свистом вырывается из меня. Учитывая все происходящее, я никогда так не расслаблялась. Даже несмотря на то, что этот мерзкий засранец похитил меня в какое-то неизвестное убежище.

Я провожу руками по чистой воде, позволяя ей колыхаться сквозь создаваемую мной рябь. Я плаваю взад и вперед от одного конца к другому по широкому пространству источника, наслаждаясь движением и напряжением своих мышц, даже когда это их расслабляет. Еще несколько минут, говорю я себе, и тогда я выберусь.

Но время ускользает от меня, пока я наслаждаюсь тем, как вода касается моей кожи и смывает напряжение, которое висит на моем теле. Впервые я позволяю себе забыть об ожерелье, привязывающем меня к моему отцу, зная, что он, скорее всего, неистовствует из-за моего отсутствия. Я ныряю под воду, низко опускаясь к дну бассейна, отталкиваюсь ногами от дна и выныриваю на поверхность с улыбкой на лице.

В тот момент, когда я отрываюсь от поверхности воды, я замираю.

Все тепло покидает меня в одно мгновение, когда серебряные глаза ослепительно вспыхивают на мне. Их сияние прожигает мою кожу, проникая в каждую видимую щель.

Я перестаю дышать, и на мгновение кажется, что время останавливается вместе со мной.

Мое сердце начинает колотиться в груди, угрожая вырваться на свободу.

— Кто, черт возьми, сделал это с тобой?

Гортанное рычание оставляет его с резкостью его слов. Он блокирует весь вход в туннель, в то время как его тени дергаются и мечутся вокруг него, как будто он теряет над ними контроль.

Я молчу, не в состоянии говорить, поскольку шок и страх душат меня в безжалостных тисках.

Из него вырывается струя черного дыма, стреляющая прямо в меня, когда его тени обволакивают меня, толкая к дальней задней стене горячего источника и прижимая к шероховатому камню, который царапает мою спину. Царапает мои шрамы.

— Маленький демон, — рычит он, когда его глаза жестоко смотрят в глубины шахты, ища ответы, которые я ему не даю, — Я задал тебе гребаный вопрос.

Его тени сжимаются плотнее вокруг меня, пытаясь выдавить ответ из моих губ.

Во мне вспыхивает гнев из-за его агрессии, из-за его требования узнать то, на что он не имеет права. Он видит меня в моей истинной форме, той, которую разорвали в клочья и собрали обратно, только для того, чтобы снова разорвать на части. И я зла на себя за то, что ослабила бдительность, за то, что не была более осторожна и за то, что ненадолго погрузилась в чувство безмятежности.

Я стискиваю зубы и хмуро смотрю на него с другого конца бассейна, оставаясь прижатой к камню его тенями.

— Отпусти меня и доставь обратно в гостиницу, — говорю я, пытаясь звучать устрашающе, пока он держит меня в своих объятиях. Под его контролем.

Металлический блеск в его глазах сияет ярче, мышцы челюсти подергиваются. Он выглядит расстроенным. Один вдох от того, чтобы позволить дракону в нем взять верх, поскольку шторм теней все еще бушует вокруг него.

Он делает уверенные шаги ко мне, входя в воду в одежде и не сводя с меня своих стальных глаз.

— Ты не уйдешь, пока не скажешь мне правду, Эмма.

Каждый раз, когда мое имя срывается с его губ, это делает меня слабой, поскольку что-то поселяется в моей душе, касаясь ее нежным прикосновением. Я бросаю на него последний свирепый взгляд, но он не смягчается, не уступает моим желаниям.

Моя голова наклоняется вперед, сигнализируя о том, что я размахиваю белым флагом. Просто одинокий солдат, который становится жертвой врага.

— Мой отец, — шепчу я на выдохе.

В тишине вокруг нас мои слова слышны с абсолютной ясностью.

— Я убью его, — говорит он таким спокойным голосом, что это звучит смертельно. Обещание.

Вода начинает покрываться рябью, и его сила вибрирует в воздухе, заставляя его тело дрожать от ярости.

— Никто не заслуживает жизни, если они, блядь, поднимут на тебя руку.

Его слова звучат грубо на фоне растущего гнева, который хочет полностью высвободиться.

Я молчу, не уверенная, что сказать. Хватка за мой подбородок заставляет мое лицо подняться, заставляя меня смотреть прямо в молнии, бушующие в его глазах.

— Он не позволял тебе исцелиться, — говорит он сдержанным голосом, смягчая свой тон, даже несмотря на то, что в нем сквозит отвращение.

Мое сердце разрывается от того, что, я уверена, является правдой: отвращение вызывает ко мне и моей шершавой коже. Замаскированный монстр. Печаль от этой мысли застревает у меня в горле, угрожая вырваться на свободу, но я проглатываю ее. Отказываясь ломаться перед ним. Я едва заметно качаю головой, не нужно произносить никаких слов, поскольку он уже знает, что я не могу исцелиться самостоятельно.

— Месть сладка на вкус, маленький демон, — говорит он, и сводящий с ума блеск расползается по его лицу.

Однажды месть моему отцу будет сладкой на вкус, и я планирую наслаждаться этим моментом так долго, как смогу. Но я хмурю брови и киваю. Не доверяя себе, чтобы говорить без слез, льющихся свободно.

Его пальцы сильнее сжимают мой подбородок.

— Возможно, ты не в состоянии исцелить свое тело, но ты можешь исцелить свою душу.

Но разве он не понимает? Возможно, я исцеляю свою душу, но каждый раз, когда я это делаю, ее кусочки теряются, когда мой отец разбивает ее о землю. Каждый раз теряя частичку себя. Но в этот момент я обещаю себе, что он никогда больше не разобьет мою душу, что на этот раз она останется нетронутой.

Его тени освобождают меня из своей хватки, когда он хватает меня за руки и разворачивает мое тело. Я слышу, как он резко вдыхает, прежде чем я чувствую легкое, как перышко, прикосновение его теплых пальцев, проводящих вдоль шрамов на моей спине. Ощущаю приподнятую, изуродованную кожу, которая делает меня отталкивающей.

Я вздрагиваю в тот момент, когда он прикасается к моей коже, не привыкшая к такой нежности. Никто никогда не видел моих шрамов, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к ним. Я рада, что не могу видеть его лица, потому что я чувствую, что мое сердце и душа разбились бы еще больше от отвращения, сияющего там. Нервный холодок