Жёсткие волосы сминались под её ладонью, а мышцы на его ноге двигались и сгибались, когда он сместился, напряжённый под её хваткой. Плоская поверхность его колена, обрамлённая мышцами и сухожилиями, привлекла её внимание. Она очертила на нём круг кончиками пальцев.

— Мне потребовалась бы целая жизнь, чтобы познать каждую твою частичку, — слова казались колючими, когда она их произносила, наполненные смыслом, который она не хотела вкладывать, но и ложью они не были.

— Уже препарируешь меня, дочь Первого Дома? — криво усмехнулся он.

— Немного, — сказала она.

Он опёрся на руку, предоставив ей возможность двигаться, и наблюдал за ней с ошеломлённым выражением лица, которое говорило о том, что в этот момент его тело управляло больше, чем разум.

— Но только потому, что я хочу гораздо больше времени, чем у нас есть.

Отстранённость покинула его глаза, сменившись лёгкой грустью.

— Да.

Он наклонил голову и провёл переносицей по её подбородку.

— Я бы хотела увидеть тебя.

Наиме провела руками вверх по его бедру и обратно.

— И погубить тебя для любого, кто будет после меня? Это будет жестоко, — вымолвил он во впадинку её горла.

Наиме ущипнула его за бедро в знак упрёка, и он вздрогнул, тихо рассмеявшись ей в кожу.

— Думаю, возможно, ты уже это сделал.

Она подняла голову и поцеловала его в плечо. Он замер.

— Я не могу решить, будут ли это твои сладкие прикосновения или твои невыносимые слова, которые положат мне конец.

Он пошевелился, перекатываясь на бок и увлекая её за собой.

— Мне не следует их произносить?

— Нет, — сказал Макрам. — Скажи их все, чтобы они были у меня, когда я не смогу вспомнить, как ощущаются твои прикосновения.

Она закрыла глаза, желая сдержать слёзы. Она просунула одну руку ему под шею, а другую накрыла ею, прижимая его к себе. Левой рукой он обхватил её и прижал к себе, когда перекатился с боку на спину. Наиме не отпустила и не ослабила хватку, прижавшись головой к его голове и пытаясь сдержать свои эмоции.

— Я говорил тебе, что между тобой и мной не место контролировать себя, и я также сказал тебе, что чувствую твоё горе, — сказал он в её волосы, которые рассыпались по плечам и вокруг них.

— Если я отпущу, — Наиме судорожно втянула воздух, — мы потратим это время на то, чтобы собрать все мои осколки.

— Я хочу их, — сказал Макрам. — Я могу помочь тебе нести их.

Его руки крепче обхватили её. Воображаемая трещина вскрылась в её груди, боль от этого была достаточно реальной.

— Поистине ужасающий маг смерти, — она коснулась его губ, — который может разбить сердце своей нежностью.

Он обхватил ладонями её лицо, отрывая её голову от себя, затем собрал её волосы в кулак и отвёл их от её лица, целуя её. Он поднял голову с кровати, преследуя её, когда она села ему на ноги. Он заявлял на неё права всё полнее с каждым медленным, резким движением своих губ по её губам.

— Я должен остановить нас сейчас, — простонал он, когда прервал последний поцелуй, — прежде чем я больше не смогу заставить себя.

Говоря это, он поднял её со своих колен. Наиме опустилась на колени на одеяла, не в силах ответить такими же разумными словами, как у него, и смотрела, как он встаёт с кровати.

Он повернулся к ней лицом, натягивая сухой сальвар. Она не могла не наблюдать за ним, хотя и пыталась выбрать место, на котором можно было бы сосредоточиться. Сначала мускулистый изгиб его спины, когда он наклонился, чтобы вставить ноги в штанины сальвара. Затем изгиб его рук, когда он потянул их вверх.

Она никогда не видела полностью обнажённого мужчину. Её мать рассказывала ей, как выглядит пенис, но сам орган не совсем соответствовал тому образу, который она представляла с тех пор. Это было чуждо, завораживающе и эротично, и ей так сильно захотелось прикоснуться к нему, что она сжала руки в кулаки и впилась ногтями в ладони. Он остановился, когда понял, что она смотрит на него, сальвар на три четверти поднялся по его ногам, рисуя линию ткани, которая только подчеркивала то, от чего она уже не могла отвести глаз.

— Иди сюда, — сказал он с теплотой и юмором.

Наиме на коленях подвинулась к краю кровати.

— Знаешь ли ты, что иногда ты смотришь на меня так, как будто я самая очаровательная вещь, которую ты когда-либо видела?

— Так и есть, — сказала она.

Его брови сошлись вместе, и, отпустив сальвар, он схватил её за плечи и притянул к себе.

— Я сказал тебе прикасаться ко мне, — он провёл ладонями по её рукам, взяв её запястья и сведя их вместе, — как ты хочешь.

— Но ты сказал, что мы должны остановиться, иначе ты больше не сможешь.

— Небольшое преувеличение. Я не безмозглое животное. И я хочу, чтобы ты это сделала, — сказал он. — Мне нравится, как ты смотришь на меня. Я хочу… — его дыхание участилось. — Я хотел бы быть тем, кто покажет тебе всё.

Наиме поцеловала его, вырывая свои руки из его хватки. Он держал её правую руку в своей левой и направил её ладонь по своему возбуждению. Она сомкнула пальцы вокруг него, и он скользнул рукой к её запястью, когда оторвался от её поцелуя и потёрся лбом о её лоб. Его эрекция была тяжёлой в её руке и, казалось, двигалась по собственной воле, пульсируя, когда она сжимала её. Кожа была мягкой и горячей, ствол шокирующе твёрдым. Макрам сделал ещё один осторожный вдох, его пальцы на её запястье сгибались и разжимались. Когда она провела рукой от основания к кончику, он всем телом подался к ней, откинул голову назад и застонал. Звук отличался от любого другого, который он издавал, наполняя её жадным желанием заставить его сделать это снова. Но она отпустила его, думая, что, если он только один раз прикоснётся к ней там, где её потребность была наибольшей, это может быть больше похоже на пытку, чем на удовольствие.