— Ну что вы, Наташенька, как можно живого кабанчика убить, мы ж не звери. Сдадим в контактный зоопарк. Сережа?

Молодой человек подошел, коротко поклонился девочкам в приветствии, встал так, чтобы приговоренный не узнал свою участь:

— Шеф, а припугнуть?

— Сергей, его всем поселком пугали. Это муж мой… Недавно устроил в магазине разгром, а сегодня уже выпустили. Я уже боялась жаловаться нашим с Ирой друзьям, сама виновата. За парней боялась, сели бы из-за этой мрази. А он, чуть что, грозился убить и меня, и дочь, и друзей наших, допился до ручки, вы уж простите меня.

— Понял. Тогда пойдем законным путем. Сейчас в полиции дадите показания, потом зафиксируем телесные, согласны? Ирина Александровна, медпункт в вашем раю есть?

— Целая больница!

Наташа долго смотрела на дом, на подвывающего от страха мужа, решительно мотнула головой в согласии.

Пинками Сергей поднял тоненько воющую тушу алкаша. Тот, сам понимая, что не отвертеться, медленно пошел на улицу, но, увидев собравшуюся поодаль на появление чужих машин небольшую кучку женщин, вдруг зарыдал, заистерил, разглядев среди презрительных взглядов единственное сочувствующее лицо:

— Мадина-апа, скажите маме, убьют меня, убивают! Номера, номера запоминайте, люди! Увезут бандюки, убьют меня ни за что! Что творится, люди, спасите-е!

Людмила и сама уже бежала наперерез черному автомобилю, к заду которого сноровистыми движениями Сергей вязал стропу, перекинул ее через наручники, чтоб провести по поселку Саньку, как дурную скотину.

— За что? Отпустите моего сына, прав не имеете, куда его увозите, он ничего не сделал! — понимая, что это не районная полиция, где можно договориться, умолить, Люда отчаянно хватала за руки Сергея, не давая ему затянуть узел динамической веревки, бестолково повторяя один вопрос. — Кто вы? Кто?

Сергей молча достал удостоверение, профессиональным жестом раскрыл его перед носом истерички, что она булькнула, подавившись собственными словами, увидев грозные буквы и печать.

— Сыночек, ты что натворил, признайся, покайся, пока не поздно! Ой, сыночек… — увидев Нату с Ирой, выходящих с участка, и почти сорванные с петель ворота, вдруг взвыла коротко, вцепилась в сумку снохи. — Что потащила, воровка, у тебя тут ничего своего нет! К менту своему с голой задницей уйдешь! Пусть подружка тебе трусы купит, она богатая! В дом больше не зайдешь, поняла?

— Да я этот дом уже отработала за десять лет! — Ната не отпускала сумку, перетягивая чуть потертый ремешок на себя. Тонкий кожзам не выдержал, лопнул, и Людмила полетела задом, но с отвоеванной торбой в руках, в сочную траву обочины. — Сашка нас едва не убил, чуть дом не спалил, а вы его все защищаете!

— Жалко, что не спалил! — неловко поднимаясь на ноги, скользя разбитыми резиновыми шлепками по мокрой траве, дама продолжала выкрикивать угрозы. — Я б еще дровишек подкинула, если б знала, сама бы спичку поднесла, лишь бы вы, две суки, сдохли!

— По садовнику и яблоки… — укоризненно покачал головой Бахтияр. — А не проехать ли вам, уважаемая, с нами, я думаю, что свидетелей достаточно, как вы угрожали причинить вред здоровью этим двум милым девушкам, более того, грозили лишением жизни. И это уже не легкая административная шесть-один-один, голубушка, а увесистая сто девятнадцатая в полной мере. Ну что, едем, дорогуша?

Кучка женщин согласно закивали. Все слышали, все подпишут. Устали в поселке от Царевых, и, если выпал шанс поставить Людмилу на место, то многие ухватились за эту возможность.

— Куда это? Никуда я не поеду! Еще чего! — растерянно отступила скандалистка к уныло поскрипывающим на одной петле воротам, побелела от внезапно открывающихся перспектив. И за что? За слова? Про сына, привязанного к бамперу грозной черной машины, думать забыла, представив собственную участь. Сунула в руки снохе ее сумку, и ремешочек поправила.

— Раз не поедете, то советую вам, красавица, осторожнее высказывать свои пожелания. А лучше не высказывать совсем. С этой минуты вы улыбаетесь при встрече с этими девушками и искренне радуетесь, что избежали наказания, — было во взгляде кавказца что-то такое, что Люда зареклась и на километр подходить к невестке и ее противной подружайке. — Да, уважаемая, что на счет дома? Где прикажете жить Наталье Андреевне?

— Ее дом, чего уж тут, — Людка неловко махнула рукой. — Пусть живет.

— И предупреждаю один раз, голубушка, Наталья Андреевна вольна звонить мне в любое время суток, и я обязательно буду интересоваться, насколько широка ваша улыбка, — Бахтияр и не думал пугать местную звезду, но у него получилось.

Под нарастающие смешки толпы, Людка бегом припустила к своему забору, едва не проломив новый вход тяжелыми бедрами, только хлопнула дверь богатого коттеджа.

Еще на повороте улицы Решад заметил необычное оживление у соседнего дома. С незнакомым мужчиной, рядом с внушительными бронированными автомобилями, стояли Марсель и Леша, Сашка, скрючившись, валялся под ногами. Встал на обочину напротив своего забора, выскочил из машины, бегом вернулся к друзьям.

— Решад, тут такое дело, привет, — начал Лешка. — Саня напал на девочек, Ирка успела позвонить отцу. Сейчас все в порядке.

— Ира где? — волосы на затылке встали дыбом от одной мысли, что с ней могло случиться непоправимое, а его рядом не оказалось. Зря он заехал к Верунчику, измотанный ее звонками, битый час слушал ее нытье и угрозы будущего тестя.

— В доме. Это Сергей.

Мужчины протянули друг другу руки, знакомясь.

— Вот, Ярканат, почитай, — Леша вынул из папки несколько листочков, исписанных размашистым почерком.

Быстро пробежав глазами по тексту, Решад вернул бумаги, обернулся к новому знакомому:

— Сергей, просьба. Снимите с этого наручники. Ненадолго.

— Хорошо.

Решад рывком поднял образину с земли, за грудки отвел в сторону. Поискал глазами по траве, сорвал подорожник, вручил алкашу. Ничего не понимая в действиях ненавистного противника, Санька, однако, выпрямился, насторожился, ощерил гнилые зубы, весь подобрался, если что, отпрыгнуть и попытаться сбежать.

— Подержи, сейчас пригодится, приложишь. Я тебе, гнида, говорил — на километр не приближаться к Ирине?

— Она сама пришла, сама! Прибежала, денег дала, что б я ее тра…

Сашка не успел договорить, как правый кулак Решада влетел ему точно в переносицу. Кухонный боец упал, заверещав от боли, схватился за лицо, подвывая. Парни бросились было разнимать, но остановились, в конце концов, это было справедливо.

— Вставай, — со странным спокойствием потребовал Решад, хотя внутри все кипело. Поднял извивающееся тело, отпустил и тут же ударил опять. — Дерись, тварь, будь мужчиной!

Со всей дури размахнувшись, Санька попытался достать до лица обидчика, но Решад на рефлексе увернулся от кулака, выпрямился пружиной, и прямым коротким ударом попал в скулу противника. Оберегая левую руку, Решад наносил точные удары