Цезарь мгновенно ответил:

– Могу, клянусь Юпитером.

Лабиен с удивлением посмотрел на него, но, разумеется, противоречить решительному заявлению друга не стал.

– Если ты заручишься поддержкой Красса и его сторонников и те одобрят единоначалие Помпея на Востоке, Сенат удовлетворит просьбу, с которой ты обращался к Помпею, и ты сможешь выдвигаться в эдилы, не достигнув тридцати семи лет, – объявил Геминий, покосившись на Афрания.

Тот кивнул.

Цезарь улыбнулся. В Риме никто ничего не делал просто так, и Геминий отлично знал правила игры. Но возможно, он не ожидал того, что сейчас случится. Знаком поблагодарив Геминия за уступку, Цезарь добавил:

– Но учти, это не единственная моя просьба.

– Чего же еще ты хочешь? – спросил Геминий удивленно и не без досады.

Просьба об уступке считалась само собой разумеющейся: он собственными ушами слышал, как Цезарь поднял этот вопрос здесь же, в атриуме, перед голосованием по Габиниеву закону. Цезарь не без труда стал квестором и с тех пор не добился громких успехов, чтобы завоевать расположение римского народа, прихотливого и требовательного к кандидатам. А значит, чтобы стать эдилом, Цезарю пришлось бы взять на себя гораздо больше обязательств, чем он рассчитывал. Помпей считал, что эта уступка не так уж велика, ведь он получил голоса Красса и его сторонников и возглавит войну против Митридата, последнего крупного врага Рима. Но теперь Цезарь заговорил о новом условии. Геминий понятия не имел, что делается в голове молодого сенатора.

– Это незначительная просьба, – объяснил Цезарь, – но должен же я чем-нибудь занять свое время, прежде чем стану эдилом. Хочу быть смотрителем Аппиевой дороги.

Геминий заморгал и снова покосился на Афрания. Тот пожал плечами, как бы говоря: «Если он желает стать смотрителем Аппиевой дороги, пусть станет». Аппиева дорога была самой важной и оживленной из всех дорог, что вели в Рим, а потому пребывала в скверном состоянии. За многие годы ее покрытие износилось ввиду ненадлежащего ухода, и теперь должность смотрителя Аппиевой дороги считалась совсем непочетной. Просьба Цезаря казалась нелепицей. Зато ее легко было удовлетворить.

– Да будет так, – согласился Геминий. – Если таково твое желание, мы позаботимся о том, чтобы ты в этом же году стал смотрителем Аппиевой дороги.

– Отлично.

Цезарь встал. Они обсудили все, что хотели. При этом и Геминий, и Афраний не из тех, с кем ему хотелось бы разделить трапезу или опустошить несколько кубков. Вскоре Цезарь и Лабиен покинули жилище Помпея.

Оставшиеся в главном атриуме Геминий и Афраний все еще удивленно переглядывались.

– Смотритель Аппиевой дороги? – повторил Геминий, не скрывая недоумения.

– Не стоит ломать над этим голову, – ответил Афраний. – Сосредоточимся на том, как убедить Цицерона поддержать новый закон. У меня нет уверенности, что Цезарь заручится поддержкой Красса.

На улицах Рима

– Самое простое мы сделали, – сказал Цезарь, покидая дом Помпея.

– Самое простое? – удивился Лабиен.

– Да, – подтвердил Цезарь. – Осталось убедить Красса, что поддержка Помпея выгодна для всех нас.

– Клянусь Геркулесом, ты прав. – Размышляя о неожиданной просьбе друга, пожелавшего стать смотрителем Аппиевой дороги, Лабиен забыл о том, как трудно будет уговорить Красса вновь отдать голос в пользу закона, выгодного Помпею. – Да, это совсем непросто, Гай. По правде сказать, мне это кажется невозможным.

– В этом мире невозможно одно: возвращение из мертвых, – возразил Цезарь, шагая по дороге и глядя прямо перед собой. – Все остальное возможно. – Он посмотрел на Лабиена и улыбнулся. – Но убедить Красса будет нелегко. Очень нелегко. Если только…

Он умолк и плотно сжал губы, сосредоточенный на ходьбе и на своем замысле. Он, можно сказать, получил разрешение выдвигаться в эдилы. Теперь все зависело от предстоящего разговора с Крассом.

Дом Красса

Красс не говорил, но кричал в изумлении и ярости:

– Ты хочешь, чтобы я опять поддержал моего главнейшего противника, дабы он получил то, чего больше всего желает, – единоначалие в войне с Митридатом? И ты посмел заикнуться об этом вот так запросто, с таким спокойствием, словно просишь сопровождать тебя в амфитеатр Флавиев? Ты сам-то понимаешь, что говоришь? И насколько нелепа твоя просьба?

Пока вождь гневался, сенаторы хранили молчание, убежденные в том, что отныне Цезаря перестанут принимать в этом доме.

– Я должен многое объяснить… – начал Цезарь.

– Так объясни – объясни, потому что чаша моего терпения переполнена, – очень поспешно воззвал к нему Красс. – Разве для этого я дал тебе деньги и помог стать сенатором?

– Ты помог мне стать квестором, а заодно и сенатором для того, чтобы я всегда поддерживал тебя в Сенате. Что я и делаю.

– Предлагая мне ублажить злейшего врага?

Красс не верил своим ушам. Ему хотелось немедленно выгнать предателя из своего дома.

– Ты велел все объяснить, – осмелился наконец сказать Цезарь, видя, что покровитель все больше свирепеет. – Так дай мне возможность.

– Слушаю тебя, – сказал Красс, стараясь взять себя в руки. – Но учти: если тебе не удастся меня убедить, нашим отношениям конец. Ты задолжал мне немало, и я превращусь в беспощадного заимодавца.

Цезарь пропустил угрозу мимо ушей и перешел к доводам.

– Поддержка Помпея выгодна для тебя, – начал он. – Все указывает на то, что это в твоих интересах. Второстепенный, но весьма важный довод заключается в том, что римлянам надоела война с Митридатом. Она годами истощает государственную казну, никто не может положить ей конец, а Помпей, нравится нам это или нет, в глазах народа – великий искусник, способный разрешать давние споры и противостояния. Народ уверен, что это Помпей закончил войну с Серторием, а еще – сам-то я знаю, что это огромная несправедливость, – что с прибытием Помпея закончилось восстание Спартака. К тому же народ думает – и на сей раз он прав, – что именно Помпей покончил с пиратами.

– Последнее было достигнуто благодаря нашей поддержке – моей поддержке, оказанной по твоей просьбе, – рявкнул Красс, все еще вне себя от бешенства. – Мы знаем, что разгром Сертория в значительной мере стал возможен благодаря многолетним усилиям Метелла, что Помпей одержал победу только из-за подлого предательства приближенных Сертория, а Спартака победил я. Ты был там и видел все своими глазами, юноша.

– Да, это правда, но я говорю исключительно о мнении народа. Если Помпею не дадут возглавить поход против Митридата, плебс сочтет это неприемлемым – он решит, что мы затягиваем войну, – повторил Цезарь. – Но оставим в стороне второстепенные доводы и перейдем к основному: как шли твои дела, когда Помпей находился за пределами Рима, сражаясь в Испании с Серторием или на море