В дверях ресторанчика «Клумба в каске» Ленро в недоумении застыла – возникло странное ощущение, что заглядывала она сюда лишь вчера. И не было с тех пор никакой войны, никаких смертей, никакого детективного агентства… Вообще, последних лет ее жизни словно не существовало. Но замереть ее заставило даже не это. Пару секунд она топталась у входа, не решаясь войти, потому что никак не могла понять, нравится ей то ощущение или нет. Хотелось бы и в самом деле выдрать и выбросить из памяти последние годы?

И с удивлением поняла – нет. Не хотелось бы. Нет у нее желания вырезать из собственной жизни куски, пусть даже такие. А уж тем более не тянуло вырезать из нее того темного, что, подхватив Селль под локоток, помог ей наконец перешагнуть порог.

И ее тут же снова окунуло в прошлое, накрыв запахами, не изменившимися тоже ни капли: жареного сыра и лука из кухни, пива от стойки и сапожной ваксы от компании курсантов, облюбовавших большой длинный стол в правом от входа углу. Все, как и раньше, когда ей частенько доводилось сюда заглядывать.

Правда, в те времена она обычно навещала «Клумбаску» вкомпании четырех подружек по комнате, и завсегдатаи со старших курсов «Тройки» кидали на них оценивающие и одновременно чуть покровительственные взгляды, а сегодня… Сегодня взгляды были совсем другими, потому что рядом с ней, небрежно поддерживая под руку и безошибочно взяв курс на лучший из здешних столиков, шел Арделан. И он был шикарен.

А еще, как ни странно, на удивление уместен в этом армейском кабаке. Да-да, именно что уместен – в своем сугубо штатском лайковом пиджаке с выглядывающей из-под него белейшей рубашкой плотного шелка, без галстука, разумеется, и с расстегнутым воротом. Но его осанка и так говорила местной вымуштрованной курсе почти все. Кроме имени, конечно,– гражданская одежда в сочетании с худобой и непривычно длинной стрижкой делали князя совершенно неузнаваемым. Как и притушенная почти в ноль, едва читаемая аура. Темная.

Сенсация, демоны его дери! Особенно на фоне отчетливо светлой Ленро.

По этому поводу они здорово поцапались еще в агентстве, когда Селль настаивала, что лучше бы закрыть ее совсем и сойти за нейтрала, но вынужденно сдалась после пары вопросов темнейшества:

–Рыжая, уверена, что мы справимся там за полчаса? Потому как больше даже я такие щиты на себе таскать не смогу. И уверена, что мы идем туда именно прятаться?

На хмуро высказанное предложение спрятаться дома и не мешать ей работать тот лишь криво усмехнулся и потащил в спальню – переодеваться. Так что и Селль своим нынешним обликом тоже была обязана ему – минуту постояв перед ее раскрытым шкафом, тот безошибочно выудил оттуда нужный комплект и, бросив на кровать, распорядился:

–Натягивай. Побыстрей.

Спорить с ним у Ленро не было ни желания, ни сил. Да и все равно ей оказалось по большому счету что надевать. Не заразившись в детстве тягой к разнообразным женским штучкам, которым у нее тогда просто неоткуда было взяться, она и потом, получив возможность их покупать, делала это без особого азарта. Так что повода спорить с Арделаном еще и на эту тему не нашла. А посмотрев на себя потом в зеркало, тут же призналась своему отражению: правильно сделала. Но кто мог подумать, что у темного генерала опыт в таких делах окажется богаче и точнее, чем у нее самой? И что дам он прекрасно умеет не только раздевать?

Так что сейчас узкая жемчужно-серая юбка, чуть открывающая колени, с заправленной в нее тончайшей блузкой цвета бордо привлекала не меньше внимания, чем аура темного.

Другой вопрос, на кой им вообще то внимание сдалось? Не для того же, чтобы повышать уровень исполнения местной певички, что крутилась вокруг штанги микрофона на маленькой эстраде в углу и, едва заметив Арделана, уже не сводила с него глаз? Видать, не из робких оказалась – темная аура не испугала, а лишь придала пикантности и без того завидному мужику.

Возле столика темный сначала помог присесть Ленро, отодвинув для нее стул, затем обошел вокруг, прикинул степень неформальности обстановки и небрежно сбросил пиджак на спинку своего. Да еще и рукава рубашки закатал, прежде чем все-таки устроиться напротив и отмахнуть несколько вполне понятных жестов хозяину за стойкой.

Певичка, глядя на это, едва заметно сбилась с такта, а потом с утроенным энтузиазмом принялась обхаживать микрофон, сделав голос совсем уж проникновенным и украшенным выразительной хрипотцой. Арделан, кстати, оценил, бросив в ее сторону пару взглядов из-под полуопущенных век. А почувствовав, как после этого под его ладонью напряглась рука Селль, тут же склонился к ней через стол:

–Не скандаль, рыжая. Она и в самом деле неплохо поет.

–И неплохо выглядит,– расслабилась та, сообразив, что ее дразнят.

–И это тоже,– с готовностью согласился темный. Но, поняв, что его раскусили, представление свернул, переключившись на остальные элементы здешнего декора. В основном на завсегдатаев. Те ответили ему полной взаимностью.

С каждой минутой настороженных взглядов в их сторону становилось все больше и больше. А ведь Селль предупреждала! Она до сих пор не очень хорошо понимала, зачем темному вообще понадобилось устраивать такую демонстрацию, вернее, провокацию – самолично переться туда, где растет и крепчает цвет будущей армейской элиты, уже полностью избавленной от темных. Потому как мерзкой нечисти не то что в войсках, а вообще на этом свете делать нечего.

И вот теперь эта нечисть заявляется в самое что ни на есть логово к будущему цвету и элите, усаживается у него перед носом и, не скрываясь, играет пальчиками шикарной дамы, заглядывая той в глаза… Их дамы! Светлой! Нет, ну в самом деле, кто бы такое стерпел?

В общем, понятно было, что самые нетерпеливые продержатся не больше четверти часа – в лучшем случае, прежде чем идти наводить порядок. И, хочешь не хочешь, придется с ними что-то решать. Но до этого Ленро все-таки успела кое-что обсудить с темным, в очень подходящей для доверительных разговоров обстановке – полумрак, негромкая музыка, полупустое пока заведение…

–Хозяин здесь все тот же?– поинтересовался Арделан, перестав строить глазки в сторону эстрады и посмотрев наконец в сторону стойки.– Впрочем, можешь не отвечать. И так вижу, что он тебя узнал.