– Нет, Бертрам, конечно, нет, – сказала она, испуганно глядя на него. – Дело во мне. Теперь я уже не смогу уйти, и ты тоже, после всего этого, даже если я буду тебе мешать, и…

– Мешать мне? Билли, ты о чем?

Билли вздохнула.

– Ну для начала, Кейт сказала…

– Святые небеса! И тут виновата Кейт! – зло спросил Бертрам.

– Она написала мне письмо.

– Уверен, что написала! Господи, Билли, ты еще не поняла, что представляет собой Кейт?

– Да, я тоже так решила. Но, Бертрам, она написала чистую правду. Мне потом постоянно попадалось это на глаза в газетах и журналах, и даже Мари говорит то же самое.

– Хм! Милая моя, я не знаю, что ты такое там нашла, но я уверен, что тебе бы ничего подобного и в голову не пришло, если бы не Кейт. Хотел бы я посмотреть ей в глаза!

Билли истерически захихикала.

– А я нет. По крайне мере, не сейчас, – проворковала она, снова пристраивая голову на плечо возлюбленного. – Ты же знаешь, милый, что она никогда не одобряла наш брак.

– А кто женится? Она или я?

– Я тоже так подумала, только другими словами, – вздохнула Билли, – но она назвала нас парой стрекоз и сказала, что я разрушу твою карьеру, если выйду за тебя замуж.

– Я могу совершенно точно сказать тебе, что ты ее разрушишь, если не выйдешь за меня замуж, – заверил Бертрам. – Именно это терзало меня все время, пока я писал тот никчемный портрет. Я так боялся потерять тебя.

– Потерять меня! Бертрам Хеншоу, вы о чем?

Бертрам слегка покраснел.

– Я полагаю, что теперь могу признаться. Я сходил с ума от ревности к Аркрайту.

Билли весело засмеялась, но не стала смотреть Бертраму в глаза.

– Аркрайту? Какая чепуха! – воскликнула она. – Он собирается жениться на Алисе Грегори. Я в этом уверена! Из ее писем это ясно как день! Она только о нем и пишет.

– И ты никогда, ни одной минуты не была влюблена в него?

Бертрам со страхом следил за Билли. От него не укрылось, что она на мгновение прикрыла глаза. Но потом Билли посмотрела ему прямо в лицо – честным, искренним взглядом.

– Никогда, – твердо сказала она (как хорошо, что Бертрам спросил об ее чувствах, а не о чувствах Аркрайта), – для меня не существует никого, кроме тебя.

– Слава богу, – выдохнул Бертрам и притянул ее к себе.

Через минуту Билли завозилась и радостно вздохнула.

– Почему влюбленные вечно воображают всякую ерунду? – прошептала она.

– Да уж.

– Видишь, я никогда не была влюблена в мистера Аркрайта.

– Надеюсь.

– А ты тоже не был влюблен в мисс Уинтроп?

– Что?! – взорвался Бертрам. – Ты что, серьезно…

Билли прижала палец к его губам.

– Давай не будем забывать, что у стен есть уши, – лукаво напомнила она.

Бертрам поцеловал палец и подчинился, сказав только:

– Хм!

Они долго молчали, а потом Билли шепотом спросила:

– А ты же любишь меня не только как модель?

– А это еще что? Опять Кейт? – мрачно спросил Бертрам.

Билли засмеялась.

– Нет, то есть, это она тоже говорила, но, понимаешь, все мне об этом рассказывают, Бертрам, и именно поэтому я так нервничаю, когда ты говоришь о моем подбородке или о чем-то в этом роде.

– Господи! – выдохнул Бертрам.

Они снова замолчали. Потом Бертрам ожил.

– Билли, я собираюсь жениться на тебе завтра, – решительно заявил он.

Билли, испугавшись, немедленно села прямо.

– Бертарм! Это абсурд!

– Возможно. Но не представляю, как я теперь могу упустить тебя из виду хотя бы на секунду. Ты что-нибудь прочитаешь или услышишь, или получишь письмо от Кейт завтра за завтраком и снова решишь меня «спасти», когда я совершенно не желаю быть спасенным. Я женюсь на тебе завтра. Я… – он вдруг нахмурился. – Чертов закон! Я совсем забыл, Билли. Мне придется отпустить тебя на целых пять дней. Закон о лицензиях изменился. Нам придется подождать пять дней, а может быть, и больше, учитывая все объявления и все такое.

Билли тихо засмеялась.

– Пять дней, в самом деле? А вы, сэр, спросили, готова ли я выйти замуж через пять дней?

– А я не хочу, чтобы ты готовилась, – немедленно ответил Бертрам. – Я видел, как готовилась Мари, и мне этого хватит. Если тебе действительно нужны мили скатертей, салфеток, дорожек и кружевных оборок, займись ими после свадьбы, а не до.

– Но…

– Кроме того, я надеюсь, что ты сможешь за мной ухаживать, – ввернул Бертрам.

– Бертрам, ты серьезно?

Бертрам был достаточно внимателен, чтобы заметить нежность, которой осветилось лицо Билли, и та сказала ему все без слов.

– Смотри, милая, – тихо сказал он, прижимая ее к себе здоровой левой рукой. И он немедленно начал ей доказывать, как сильно в ней нуждается.

Через некоторое время раздался горестный голос тети Ханны:

– Билли, дорогая моя, нам пора домой. А еще Уильям хочет с тобой поговорить.

Билли встала, как только тетя Ханна вошла в комнату.

– Да, тетя Ханна, я иду, – она весело взглянула на Бертрама. – Мне придется потрудиться, чтобы успеть подготовиться к свадьбе.

– К свадьбе! Ты хочешь сказать, что она состоится раньше октября? – тетя Ханна нерешительно смотрела то на одного, то на другого. Что-то в их улыбающихся лицах вызвало у нее подозрения.

– Да, – спокойно кивнула Билли, – она состоится в следующий вторник.

– Во вторник! Да ведь всего неделя осталась! – ужаснулась тетя Ханна.

– Да, неделя.

– Но, дитя мое, твое приданое… Свадьба… Неделя… – дальше тетя Ханна говорить уже не могла.

– Да, я согласен, ждать еще долго, – вставил Бертрам, – мы хотели пожениться завтра, но придется подождать из-за нового закона о лицензиях. Иначе мы, конечно, управились бы побыстрее…

Но тетя Ханна уже убежала, воскликнув:

– Долго! Святые угодники! Уильям! – она вылетела из комнаты.

– Это и в самом деле долго, – подтвердил Бертрам, протягивая Билли руку на прощание и глядя на нее нежным взглядом.

Мисс Билли замужем

Глава I

Разные мнения и свадьба

– Я, Бертрам, беру тебя, Билли, – сказал священник в белом облачении.

– Я, Бертрам, беру тебя, Билли, – повторил высокий молодой жених, глядя на невесту серьезно и нежно.

– В законные жены.

– В законные жены, – голос жениха дрожал. – Чтобы всегда быть вместе, – теперь в его голосе звучали торжество и сила.

– В радости и горе.

– В радости и горе.

– В богатстве и бедности, – тянул священник, явно уставший от бесконечных повторений.

– В богатстве и бедности, – поклялся жених с решительностью человека, для которого эти слова были новы и очень