– Один из моих людей, приставленный присматривать за уважаемым травником.

– Что он знает?

– То же, что и все. Его обязанности закончились, когда господин Ивар покинул город, – быстро проговорил Карлус, стараясь думать только о том, какой Якоб умный, ответственный и исполнительный. Одним словом, лучший из лучших. Только такой был достоин присматривать за пригорским травником.

Было очевидно, что сейчас господина кавалера разоблачат и тотчас же сделают во всём виноватым. Ради союза с Сенежем король пожертвует им легко и с удовольствием. Однако юный князь лишь посмотрел на него пристально, но ничего не сказал. Видимо, умением копаться в чужих головах он владел хуже проклятого… о, нет, глубоко уважаемого господина Ивара. Надежды и опоры трона, о коем здесь, во дворце, все вспоминают с глубокой благодарностью.

Князь немного расслабился. Кулаки разжались, плечи опустились. Кажется, поверил. Поверил и потерял надежду. Видно, рвался сюда вызволять любимого братца из темницы. Увы-увы, темницы наши пусты, и никакого травника у нас нет.

– Ищите, – сказал наместник Бренский или как его там, особой доверчивостью не страдавший, – он исчез где-то здесь.

– Если не найдёте, никаких договоров и вассальных клятв, – ледяным голосом заявил князь, – в Сенеже и Пригорье никогда не будут доверять людям, погубившим Поющего крайна.

– Кого? – каркнул его величество, но ответа не получил.

– Они не лгут. Его здесь нет. Пошли отсюда, – с тоской сказал князь, – не могу больше. Как он тут полгода продержался? Смердит как в хлеву. Неужели не чувствуешь?

– Ну, это ты у нас натура нежная, – утешающе потрепав его по плечу, невесело усмехнулся наместник. – Так, пованивает немного. До свидания, ваше величество. Будем ждать от вас вестей.

– Советую поторопиться, – обронил князь, направляясь к окну. – Если хоть кто-то здесь причинил ему зло, плохо придётся всем.

С этими словами он запрыгнул на подоконник и, не оглядываясь, шагнул в пустоту за окном.

– Он прав, – стоя на подоконнике, подтвердил его напарник, – очень плохо. И дело не в нашей мести. Всё рухнет само собой.

И тоже исчез. Король отмер и быстро допил оставшийся в рюмке напиток. Фредерика решила очнуться, но, умная женщина, вопросов никаких задавать не стала. Карлус, получив возможность двигаться, секунду выбирал между свистком, вызывающим стражу, и колокольчиком. Выбрал второе. Набежала прислуга, до того по неизвестной причине не слышавшая никакого шума, поудивлялась столь сильному порыву ветра, принялась убирать осколки. Личная горничная увела Фредерику. Тогда король кивком головы пригласил своего кавалера по особым поручениям в коридор и сквозь стиснутые зубы прошипел:

– Ищи. Где хочешь, как хочешь. Землю носом рой, но чтоб через три дня он был здесь. Живой. Здоровый. В полном рассудке. И чтоб никаких подозрительных отметин на смазливой роже.

– Будет исполнено, – сказал Карлус. Он мог бы попытаться обратить королевское внимание на то, что искомого травника, возможно, уже нет в живых, но благоразумно не стал.

– И, – его величество вздёрнул вверх указательный палец и потряс им перед носом загрустившего кавалера, – выясни, как они сюда попали.

Хороший вопрос. Третий этаж, который красиво возвышается над отвесным обрывом Дворцового холма. Чудный вид на город. А ещё интересно, как эта пара за три дня добралась из Сенежа. Сам кавалер только в Заозерье ехал не менее двух недель.

– Непременно выясню, – пообещал он и, не откладывая в долгий ящик, приступил к поискам.

Для начала отыскал дежурного адъютанта и отправил того разыскивать замечательного солдата Якоба. Уединился с ним в собственном кабинете, маленьком и лишённом красивых видов, но хорошо защищённом от подслушивания. Уединился и задал тот самый, уже целый час вертевшийся на языке вопрос:

– Как вы его упустили?

– Ну как-как, – принялся врать Якоб, – всё было согласно указаниям.

Ждать на Лысом холме. Ранить, выстрелив в ногу, ни в коем случае не убивать, нанести лёгкие побои, ограбить. Выпустить болт со свистком в сторону города. Убедиться, что появилась стража и забрала раненого. Ну, мы ждали-ждали, а он не пришёл.

Карлус враньё немедленно пресёк.

– Это я уже слышал. А теперь правду. Настоящую правду.

Якоб замялся, опустил долу бесстыжие очи.

– Ну же, – поторопил его пребывавший в состоянии тихой ярости Карлус, – давай! Даже если вы его прибили под шумок и под кустом закопали, я хочу это знать. Подробно и в точности. Как прибили, чем прибили, под каким кустом. А потом ты мне это место покажешь, и я сам проверю, что там закопано. Обещаю, лично тебе это сойдёт с рук. Виновного, конечно, найдём, но тебя это не коснётся.

– Да… – продолжал мямлить Якоб, – тут это… даже не знаю, как сказать. Гм. Вот Охотник до сих пор пьёт.

– Да? Весьма ценные сведения.

– Пьёт, стало быть, в «Свинье и розе» и про это дело рассказывает.

– И?

– И ни одна собака ему не верит.

– Вот как?

– Так я что ж, я-то рассказать тоже могу, мне не жалко. Только не поверите ж.

– Попытаюсь. Выкладывай, наконец.

– Ну вот, сидим мы, значит, ждём. А тут он. Пеший. А потом глядим, он в траве при дороге валяется.

– Убитый?

– Не. Живой. Повалялся немного, встал как миленький и пошёл. Только не по дороге, а прямо лугом, к реке. А мы-то знаем, там обрывище саженей тридцать. И деться ему там некуда. Так, значит, двинулись за ним, Охотник уже и арбалет вскинул. А он…

– Да-да. Я тебя внимательно слушаю.

Якоб замер, зажмурился и выпалил:

– А он как сиганёт!

– С обрыва?

– Ну да.

– Так. Искать труп в Либаве…

– Не надо в Либаве, – несчастным голосом сказал Яков, – он как сиганул, так и того…

– Чего? Взвился ввысь и улетел?

– Ага, – радостно согласился Якоб, – прыгнул и… Во. Вот такущие крылья. Белые. Аж глаза слепит. Мы все аж остолбенели. Только Охотник не растерялся. Как у него арбалет в руках был, так он тетиву и спустил. Ну тогда остальные тоже палить принялись.

– Зачем?

– Так чтоб не ушёл.

– Попали?

– Охотник не промахивается. И другие, должно быть, попали. Цель-то большая. Перья полетели знатно, прямо как снег пошёл. Прям перевернуло его. Вскрикнул. Падать начал. Ещё чуть-чуть, и, правда, в Либаве искали бы. Однако выправился он, перетянул через реку, тяжело так, боком его несло. Охотник ещё пальнул, вдогонку. Но не попал, кажется. А потом всё, он таки упал, за верхушку дерева крылом зацепился и того. Где-то в лесу, далеко за Либавой. Стража на воротах того не видала. Там рощица обзор закрывает. А мы порешили помалкивать. Да могли бы и болтать. Всё равно никто не верит. Только это правда. И я не пьющий, вы же знаете.

– Знаю, – протянул кавалер. Вот тебе и ласточкины слёзы. Вот тебе и яичница из петушиных яиц. Теперь Карлуса занимали только два вопроса: где искать этого летуна и сколько ещё таких летунов водится в том Пригорье. Ещё двое, это точно. И один из них, похоже, сам князь, пёсья кровь, Сенежский.

Искать пропавшего