Я осторожно поднял голову…

– Матушка, вы неотразимы, – Рэймонд встал на колено.

Вдруг средь туч пробилось солнце. Прекрасная, как долгожданный рассвет после полной кошмаров ночи – эта женщина с длинными чёрными, отливающими серебряным звёздным блеском, волосами, казалось, была самой прекрасной. Красивее женщин я никогда прежде не видел. Она стройна, и красоту её фигуры выделяет чёрное изысканное платье с открытыми плечами. Глаза её, алые, полны любви и тепла, а лёгкая улыбка на бледном лице заставляет сердце биться чаще. Привычная горечь во рту отступала…

– Матушка, – прошептал Рэй, когда императрица его обняла, прижав к груди и погладив по голове.

– Подойди к матери, – шикнул мне дядя, чуть ущипнув за бок, отчего я, наконец, пришёл в себя.

– Реван, – она протянула ко мне свои худые, но такие нежные и тёплые руки.

Казалось, я дрожал, когда приблизился к ней. Странное тепло разлилось по моей груди.

– Как ты изменился, мой мальчик, – обняла она меня, когда я упал на колени.

Что это? Не пойму… неужели так себя чувствует ребёнок, согреваемый родительским теплом? Я не понимаю…

– Мама скучала, – держа меня за щёки, шептала она.

Пальцы её были такими нежными, такими тёплыми, а взгляд – смотря в её глаза, я видел лишь любовь, искреннюю и чистую. От этого взгляда хотелось расплакаться, хотелось рассказать обо всём, что тревожило меня. Однако…

– Мама, – кажется, я впервые произнёс это слово.

– Сегодня важный день, – теперь она гладила меня по голове, распустив волосы. – Прошу, не подведи меня, Реван, – она поцеловала меня в лоб.

– Я… отдам всего себя…

***

Руки отчего-то дрожали. Поначалу думалось мне, что дрожь эта от тряски кареты, но почему она всё ещё преследует меня? Даже прибыв во дворец, она не унимается.

– Сангард, – этого было достаточно, чтобы девушка всё поняла.

Очередная папироса, очередной щелчок пальцами, очередная горечь табачного дыма, сначала заполнившего лёгкие, а затем облаком выпущенного из носа. Я вздохнул, откинул голову на мягкую спинку кресла, вслушался в мелодию, которую наигрывали придворные музыканты.

Шёл дождь. Приятная прохлада дождливого лета лёгкими мурашками пробегала по моим рукам и ногам, закованным в сдавливающий вечерний костюм. Скрипка, пианино и, кажется, гитара – вместе они играли какую-то спокойную, слегка печальную мелодию, отлично подходящую к дождю, что обрушился на город, вид на который раскрылся во всей красе с полузакрытого балкона. Балкон этот велик, даже при всём том множестве собравшихся на нём высокородных аристократов, он казался пустым. Предо мною был столик, за которым, подобно мне, в таких же мягких и удобных креслах сидели Валерика и Эрик. Девушка держала в руках наполовину полный бокал вина, в то время как парень только что поставил на столик наполовину пустой. Рэймонд, кресло которого всё ещё сохраняло его след, был окружён группкой студентов, молодых дворян, с интересом расспрашивающих того о подвигах былых времён. От каких-то вопросов брат отшучивался, от каких-то старался сменить тему. Были и такие, от которых он пускался в долгие рассказы, порой даже указывая на меня и смеясь.

– Ещё только три, – вздохнул я, взглянув на часы.

Забавно, почти в каждом зале дворца были часы. Да не простые, а поистине огромные. Такие же огромные, как потолки, как сами помещения. Огромнее них разве что колонны, с таким пристрастием возведённые даже там, где им совсем не место.

– Эрик, расслабься, – протянул я с толикой раздражительности. – Выпей ещё.

– Но…

– Пей, это приказ, – буркнул я, взяв бокал.

Мда, прибыли во дворец, называется. Не, я понимаю, событие значимое, но зачем же так рано? Императрица решает какие-то вопросы с королём, дядя сопровождает её на каждом шагу, а короля (удивительно?) – Годрик. Розалии не видать, чувство такое, будто под замком держат. В подтверждение этого Валерика сказала, что девушки после вчерашнего боя в общаге замечено не было. Поверил, так как серебряновласка, оказывается, живёт с ней в одной комнате. Как не видно Розы, так и не видно моих болванов – видимо, Феназепам и компания прибудут вечером.

Так бы и скучали мы, если бы к нам не подошёл Ригард. Парень был облачён в белоснежный костюм, исшитый золотыми нитями:

– А я тут со скуки подумывал кого на дуэль вызвать, – улыбался он, присев на место Рэя, который судя по увеличившейся толпе, ещё не скоро планировал вернуться.

– С радостью бы провёл урок, – снова вздохнул я, отстегнув давящую верхнюю пуговицу на рубашке.

– С радостью бы получил по шапке, – вздохнул в унисон мне Эрик, после чего залпом проглотил вино в бокале.

Я щёлкнул пальцами, ожидая слугу с бутылкой. Однако, вместо слуги к нам подошла Вивьен в костюме горничной:

– Изволите вина? – улыбалась она.

– Прошу оставить нам целую, – указал я на бутылку. – Кхм, ребятки, я ненадолго отойду.

Собственно, как-то так я отошёл с Вивьен, в другой зал, где было меньше всего людей:

– Какой-то ты потерянный сегодня, – внимательно глядела на меня суккуб, рожки которой были прикрыты чем-то наподобие платочка.

– Встретился с матерью,