Лишь в те немногочисленные часы, когда Наташа была вынуждена выходить из дома в магазин или по неотложным семейным делам, Матёрый вытащив из заначки припрятанные сигареты, выходил на балкон, где покуривая, любовался панорамой Москвы.

Еще не было и семи утра, когда Матерый и Дмитриев направились в аэропорт. До Домодедова оставалась пара десятков километров. Через два часа воздушный лайнер поднимется в воздух, на борту которого, удобно устроившись в глубоком кресле, Дмитриев будет лениво потягивать пиво.

Путь лежал в Германию, оттуда Константин должен был проследовать в Бельгию. Ззаканчивалось турне в Испании. Где предстояло провести несколько встреч с влиятельными людьми по поводу их сотрудничества с банком «Возрождение».

Когда «Мерседес» встал на стоянке в один ряд с ожидающими владельцев другими такими же, как он, железными конями, Дмитриев достал из кармана голубой конверт.

– А теперь, Сашок, надо зарегистрировать билет. – обратился он к водителю. – Шагай в аэропорт, а мы пока с Николаем в машине посидим. Нам кое о чём побалакать надо.

– Сейчас спросишь, с какой новости начать? С хорошей или с плохой? – улыбнулся Николай, когда водитель вышел.

– Не угадал, – рассмеялся Константин. – Плохих новостей нет. Вернее, есть одна, но какой она будет для тебя, плохой или хорошей, решать тебе.

– Тогда с неё и начни.

– Хозяин барин. Два дня назад в двадцати километрах от Анкары местной полицией был обнаружен «Мерседес», в нём труп Бауэра.

– Вот это новость, так новость, – непроизвольно присвистнул Николай. – И кто же это его?

– Точно не известно, но полиция утверждает убили Бауэра по заказу из России.

– Откуда такая увереность?

– Люди Кречетова, когда брали в разработку Барона, засветили встречу водителя Бауэра с Бароном. После этого между ними состоялись два телефонных разговора по сотовой связи, во время которых фамилия Палыча прозвучала несколько раз. Кошель и Барон отомстили Бауэру, за то, что тот отказался помогать им.

– Ясно, – подвел итог разговору по поводу смерти Палыча Николай, – теперь выкладывай хорошие новости.

– А хорошие, такие, – охотно согласился Дмитриев. – Смерть Бауэра повернула всё так, что вы, господин Матерый, пополнили список самых богатых людей столицы. Нет, вы конечно, ещё не олигарх, но близки к тому, что о вас начнут писать в газетах..

– С чего это вдруг?

– С того, что Бауэр перед смертью всё, что у него было, завещал тебе. Не только бизнес, которым руководят его ставленники, но и личные сбережения, недвижимость, что была зарегистрирована на его имя в России и за рубежом. «Мерседес», в котором он нашел свою смерть, и тот, по завещанию, должен отойти тебе.

– Говоришь, всё, что имел Бауэр, теперь принадлежит мне? – Николай смотрел на Дмитриева широко раскрытыми глазами, не веря своим ушам.

– Сегодня можно сказать с абсолютной уверенностью, что всё.

– Почему именно сегодня и с абсолютной уверенностью? – не понял Матерый.

– Потому, что изначально, согласно завещанию, всё, что у него было, отходило Степанычу. Палыч боялся, что власть каким-то образом сможет наложить лапу на его добро. Вот и решил уберечь от экспроприации. Вчера, я имел удовольствие побеседовать со Степанычем. И как только тот узнал, что благодаря Бауэру он стал богачом, он тут же от всего отказался в твою пользу.

Мне, говорит, одной заимки хватит, чтобы на старости лет пожить спокойно.

Так что через шесть месяцев можете смело вступать во владение состоянием Бауэра, господин Волков.

Николай сидел молча, с трудом осмысливая всё, о чём только что сообщил Константин. Молчание затягивалось.

– Что, переварить не можешь? – произнёс Дмитриев. – В таком случае вынужден сообщить, завещание Бауэра это ещё не всё.

– Не все? – очнулся от обуявших сознание мыслей, Николай..

– Есть ещё одна новость. И вновь хорошая.

Вчера позвонил мне Кречетов, попросил выдать твой счет в нашем банке. Тот, на котором сегодня хранятся деньги Дохлого и Валета. Я сначала отказался, но когда узнал, для чего, согласился.

– И для чего же?

– Для того, чтобы неизвестные тебе люди смогли перечислить на твой счет ни много ни мало, а всего лишь полмиллиона долларов.

– Это за какой-такой хрен? – не понял Николай.

– За те две пули, что предназначались Кречету, и которые принял ты, – улыбнулся Константин, – и ещё, за два компьютерных диска, что хранились в тайнике Дохлого.

– Понятно, – неуверенно протянул Николай, – отступные,значит?

– Вроде того.

– А если бы снайпер завалил Кречетова? Тогда что? Сколько бы господа заплатили за его смерть?

– Я думаю, что наших с тобой жизней им бы хватило по самое не хочу.

В это время в кармане Дмитриева зазвонил телефон.

– Хорошо, – коротко ответил он и спрятал мобильник. – Ну что, новоиспеченный миллионер, пошли? Надеюсь, не откажете в любезности проводить меня до самолета.

– Двигай, – Матерый ткнул кулаком в плечо друга, – а то я сейчас выйду из машины и так не откажу в любезности, что мало не покажется.

Уже через пятнадцать минут, как только вошли в здание, голос диктора объявил, что заканчивается посадка на рейс, вылетающий до Штутгарта, и что пассажиров просят пройти к стойке номер четыре.

– Ну вот, теперь самое время. – Николай протянул руку Дмитриеву. – Счастливого пути, а главное – удачи. Жалко, что не могу лететь с тобой, ну да ладно, как-нибудь в другой раз.

– И последнее… – Константин вытащил из кармана незапечатанный конверт. – Здесь адреса тетки Дохлого и семьи Валета, а также номера их счетов в нашем банке. Кроме того, здесь указаны места перезахоронения Валета и Дохлого. Памятники установлены, такие, какие ты хотел. Так что всё, о чём просил тебя Дохлый, ты выполнил.

– Это ещё одна, самая главная и самая хорошая новость, – улыбнулся Николай, – не много ли за один-единственный день?

– Пусть лучше будет больше и чаще, чем меньше и реже.

Николай долго смотрел вслед Дмитриеву. Начиналась новая жизнь.

И тут же, словно в подтверждение мыслей, в кармане пальто задрынькал мобильник.

– Алло! Николай!

Матерый услышал голос Наташи.

– Слушаю.

– Ты где?

– В аэропорту.

– Я тебе с работы звоню. Тут такое творится! Все как безумные из угла в угол бегают… Это правда, что?..

– Да, – не дал договорить Николай.

– И, что ты теперь?..

– И это тоже.

В трубке наступила тишина, и лишь дыхание Наташи свидетельствовало о том, что связь не оборвалась.

– Не вериться, что мы так быстро научились понимать друг друга? – раздался ее взволнованный голос.

– Главное не это. Главное, что мы научились любить.

Оба опять замолчали.

На этот раз молчание было важнее слов.