– Что это? – сделал удивленное лицо Валерий Александрович.

– То, что ты ищешь, – переходя на «ты» и с металлической ноткой в голосе произнес Кречетов, – а для того, чтобы тебе было легче переступить через свои фээсбэшные замашки, вынужден сообщить следующее: мне известно всё или почти всё про вашу засекреченную компартию, про ее цели и задачи. Мало того, мне удалось вскрыть пароль и выпотрошить всё, что хранится в этих дисках, – опередил удивленный взгляд Лазарева Алексей Николаевич, – поэтому ни тебе ни мне нет смысла крутить вола за хвост.

– И что ты хочешь? – понимая, что и вправду нет смысла ходить вокруг да около, спросил Лазарев.

– Вот это другой базар, – воодушевился Алексей Николаевич. – Диски ты можешь забрать себе. Мне они больше не нужны. Но у меня есть три условия.

– Три? – попытался сыронизировать Валерий Александрович.

– Да. И все их ты должен будешь выполнить.

– Я никому ничего не должен, – начал закипать Лазарев.

– Нет, должен, – обрезал Кречетов. – Здесь нет ни звезд, ни должностей, а значит, говорить мы с тобой будем на равных, как мужик с мужиком. Ты задолжал, и задолжал серьезно. Имеется в виду, покушение на меня и две пули в Матером.

– Что ты хочешь? – повторил вопрос Лазарев.

– Ты должен дать слово, что оставишь в покое Матерого, Дмитриева и меня, генерала Кречетова. Во-вторых, ты якобы организовываешь покушение на какого-нибудь видного политического деятеля. Отстрел поручаешь стрелку, который пытался убрать меня, но попал в Матерого. Я имею в виду Суркова. Того самого, которого люди Матерого взяли на заимке, а ты потом пригрел его под своим крылом, чтобы его руками убрать меня. Патроны подсунешь холостые, для того чтобы этот ублюдок ненароком не наделал нехороших дел. Дальше наши заботы.

И наконец, в-третьих. Завтра твои хозяева перечислят на счет Матерого полмиллиона долларов и, не куда-нибудь, а в банк Дмитриева.

– Ого, – искренне удивился Лазарев, – не жирно ли? Три миллиона хапнули, в придачу шкатулки с драгоценностями…

– Не надо торговаться, генерал, не на базаре. Жизнь Матерого висит на волоске, поэтому деньги эти послужат компенсацией за нанесенный ущерб его здоровью. Лечение за границей, сам знаешь, не из дешевых.

– Я такие вопросы не решаю.

– Понимаю, – охотно согласился Кречетов, – поэтому сутки хватит, чтобы утрясти все вопросы. Завтра, в это же время, дашь ответ. А еще через два дня деньги должны лежать на счету Волкова. – Кречетов открыл бардачок и, достав листок бумаги с написанными на нем цифрами, протянул Лазареву: – Здесь номер его счета.

Через десять дней сообщишь место и время, где Сурков будет готовить покушение. Я, в свою очередь обещаю, что, когда буду принимать поздравления о задержании с поличным особо опасного преступника, замолвлю о тебе словечко. Мол, только благодаря нашему доблестному ФСБ и лично генералу Лазареву Валерию Александровичу нам удалось предотвратить еще одно заказное убийство, при этом захватить киллера на месте преступления. Каково? – зло рассмеялся Кречетов.

– Ну ты и наглец! – не выдержал Лазарев. – А если я откажусь?

– Не откажешься. Выбора нет. Мало того, не дай бог что-то случится со мной или моими друзьями, на следующий день информация с дискет ляжет на стол президенту. Ну, а если ваши руки дотянулись и до президента, то всё, что есть на этих дисках, с небольшими пояснениями и дополнениями, будет отправлено в Интернет.

Лазарев задумался.

– Похоже, ты всё продумал и всё предусмотрел, но где гарантии, что уже через месяц ты не пустишь гулять по свету содержимое этих дисков?

– Ну ты меня рассмешил, товарищ генерал-лейтенант. Гарантия – моя жизнь и жизнь моих друзей. К тому же, зачем нам всё это? К тому же, пустое всё это. Имеется в виду то, что затеяли твои соратники по партии. Вы так друг друга называете? Ушедшее в историю уже не вернуть.

– Ладно, – подвел черту Лазарев. – Мы с тобой по разные стороны баррикад, поэтому выяснять что-либо – бесполезная трата времени. Ещё вопросы, просьбы будут?

– Будут. Из чистого любопытства. В Питере, твои ребята Матерого пасли?

– Мои, – не задумываясь, ответил Лазарев. – Я понял, что ты готовишь что-то необычное, сразу после того, когда твоими людьми был организован трюк со взрывным устройством в казино. Окончательно убедился, когда узнал, что там же был арестован Матерый, причём с самой что ни на есть смешной формулировкой – ношение оружия без необходимого на то разрешения. Я ведь знал, что такое разрешение у Волкова имеется, а то, что он забыл его дома, это уже был детский лепет.

Лазарев продолжал врать, чтобы не подставить под удар Суровцева, того самого майора, который помог Матерому сначала уйти из СИЗО, а потом вернуться обратно. Конечно, можно было сдать Волкова ворам, но тогда под удар попадал под удар Суровцев, а он Лазареву еще был нужен. Майор был завербован им в то время, когда еще ходил в лейтенантах. С тех пор, прошло почти двенадцать лет, а он по прежнему служил ему верой и правдой, как верный пес служит своему хозяину. С его подачи Лазарев узнал о том, что Кречетов задумал хитроумную комбинацию относительно дела, которое не проходило ни по каким официальным каналам. Дело это касалось тайника Дохлого, и всё было сделано для того, чтобы взять парочку тепленькими еще в Петербурге. Но старший лейтенант, что сидел за рулем «Опеля», оказался на редкость сообразительным. Вычислив хвост, он закрутил такую круговерть, что люди Лазарева прохлопали его. А потом еще этот «ход конем» Матерого. Когда он в такси вывез из города содержимое тайника. А ведь был почти в руках. Будь тогда люди Лазарева порасторопнее, не было бы ни куража Кречетова, ни немыслимых условий, которые еще предстояло доложить руководству партии.

– Ну что? Еще есть вопросы? – Валерий Александрович посмотрел на часы.

– Нет, – произнёс в ответ Кречетов. – Осталось дождаться завтрашнего звонка.

– Жди, – выдавил генерал-лейтенант, – подвозить не надо, хочу немного прогуляться.

Лазарев открыл дверцу и вышел из машины.

Глава 27

Жизнь вступает в свои права

Пошел второй месяц после того дня, когда выстрел снайпера чуть не оборвал жизнь Николая, и третий день, как его выписали из больницы, прописав домашний режим.

Чувствовал себя Николай неплохо. Вот только иногда начинал слабеть, ноги становились ватными и мелкий озноб сотрясал всё тело.

Наташа переехала в его дом. Следя за тем, что было прописано докторами, была глуха к уговорам хотя бы на минуту выйти во двор