Валентина

Итальянцы умели жить хорошо.

Сидя на теплом камне, я опустила ноги в прохладную воду бесконечного бассейна Луки. Вид отсюда был потрясающий. Сельская местность простиралась вокруг и под домом, а вдалеке сверкало море. Ярко-розовые шезлонги окаймляли бассейн перед отражающими стеклянными окнами, а цветы и растения выстроились вдоль террасы. Это был средиземноморский рай под ярким солнцем, и вся эта сцена заставила меня захотеть май-тай. Вообще-то, любой напиток с зонтиком.

Я услышала, как открылась дверь и зашуршали шаги по гладкому камню. Я предположила, что это был Габи, так как он был единственным Бенетти, который сейчас говорил со мной, поэтому я повернулся лицом к солнцу.

— Привет, Габи, — поздоровалась я.

— Не совсем, — сказал глубокий голос. — Тут.

Лео, старший сын Луки, держал замороженный напиток с зонтиком внутри. Когда он поставил стакан на землю рядом со мной, я прикрыла глаза от солнца, чтобы изучить его. — Ты умеешь читать мысли?

— Нет. — Он опустился на край бассейна и опустил в него ноги. — Но я знаю, что здесь становится жарко.

— Это отравлено?

— Нет, — ответил он со всей серьезностью.

Мне этого хватило. Я подняла стакан и сделала большой глоток прохладного напитка. Апельсин и клубника с размахом.

— Ммм. Что это?

— Замороженный Aperol spritz. Мы официально не встречались. Я Лео. — Он протянул руку, и мы пожали ее.

Я видела сходство в его глазах, но он не был мини-Лукой, как Габи. Лицо Лео было тоньше, более угловатым. Его волосы также были светлее. — Приятно познакомиться.

— Скажи, зачем мне тебя травить?

— Потому что ты и твоя семья все еще злитесь на меня за вчерашнюю встречу с полковником Пальмиери. Вчера вечером меня не пригласили на ужин. Вместо этого Габи принес еду, и мы поели вместе в моей комнате. Дяди не пытались остановить меня от сегодняшних прогулок, хотя никто не ответил мне, когда я смогу вернуться в Нью-Йорк.

— Мне жаль, что мои дяди так отреагировали, но мы не все в ярости. Я благодарен за помощь.

— Правда?

— Да, хотя мой отец не хочет, чтобы ты во всё это вмешивалась. Он вчера звонил и долго орал на Серхио.

— Я уже в этом замешана. Я в этом замешана с того момента, как твой отец приехал в Штаты. И мне все равно, что это разозлило Луку. У меня была возможность помочь ему, поэтому я это сделала.

— Ты смелая, синьорина. Немногие пойдут против воли моего отца.

— Желания твоего отца сейчас ничего для меня не значат.

— Но ты заботишься о нем.

Хуже. Я думаю, я люблю его.

Я отпила еще замороженного напитка. — Это неважно. Я возвращаюсь в Нью-Йорк как можно скорее.

— Ты не планируешь остаться?

Эта жизнь поглощает женщин целиком.

Я вздрогнула от этих слов. У меня была своя жизнь в Нью-Йорке, бизнес. Друзья. Вещи моей матери. Я отказалась соблазниться розовыми шезлонгами и замороженными коктейлями.

— Нет, я не хочу оставаться.

— Это очень плохо, — сказал Лео, болтая ногами в воде. — Очевидно, что мой отец заботится о тебе. Я никогда раньше не слышал его таким злым и обеспокоенным.

— Тебя это не беспокоит?

— Что, он заботится о ком-то?

— Кто-то, кто не твоя мать. Кто-то, кто не намного старше тебя. Кто-то, кто не итальянка. Тебя это не беспокоит?

Лео сделал паузу, выражение его лица стало задумчивым. Я уже могла сказать, что он был полной противоположностью своему брату, который говорил все, что у него было на уме. Лео казался более осторожным, чем Габи. Его личность определенно была ближе к личности Луки.

Наконец, Лео сказал: — Во-первых, моя мама счастлива со своим мужем. Он хороший человек и заботится о ней. Я никогда не мечтал о том, чтобы мои родители были вместе. Во-вторых, мне все равно на твой возраст, если ты делаешь Луку счастливым. И почему меня должно волновать, что ты американка? Я считаю, что американские девушки горячие.

— Ты говоришь как Габи, — сказала я со смехом. — Уверена, у него в Нью-Йорке больше телефонных номеров, чем может вместить его телефон.

— Я верю в это. Мой брат сказал, что ему понравилось работать в твоем ресторане. — Он сделал паузу. — Он также говорит, что наш отец влюблен в тебя.

Ты держишь мое сердце и мою душу, fiore mio. Per sempre.

Комок застрял в горле. Если бы это было правдой.

Ты не лжешь тем, кого любишь, не обманываешь и не используешь их. Даже если так и начинались наши отношения, с его планов использовать меня, чтобы найти моего отца, у Луки было много шансов признаться. Но он продолжал лгать. Продолжал следить за моим отцом, готовый наброситься.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, мои ноги скользили по прохладной воде. — Это неважно. Нью-Йорк — мой дом. Твой отец живет здесь. Конец.

— Признай это. — Он махнул рукой в сторону итальянской деревни. — Это лучше, чем Нью-Йорк.

Это было чертовски мило. Но это не был дом. О, и еще был тот факт, что я не была готова стать подружкой мафии. — Ты не видел долину Гудзона, — сказала я. — Особенно осенью, когда листья меняют цвет. Это так красиво, что хочется плакать. И бонус? Там никто не шантажирует и не убивает.

— Конечно, нет, — пробормотал он себе под нос.

Дверь снова открылась. Прежде чем я успела разглядеть, кто это был, послышались голоса, кричащие на итальянском. Лео выпрямился и тут же вытащил ноги из бассейна.

— Что происходит? — спросила я, пока он вытирал ноги одним из пляжных полотенец. — Что-то не так?

— Мой отец здесь.

Мое тело дернулось, слегка качнув меня назад.

— Здесь? Он вышел из тюрьмы?

— Scusa, signorina.103 Мне нужно переодеться. — Лео исчез в доме, и я нахмурилась. Он был одет в футболку и шорты, как и я. Неужели Лука настаивал, чтобы его старший сын наряжался каждый день?

Я отпила свой замороженный Aperol Spritz и отбросила эти мысли. Одежда Лео был чем-то еще, чего я не понимала в жизни Луки и, вероятно, никогда не пойму.

К тому же у меня были заботы поважнее.

Лука был здесь. Я не ожидала увидеть его снова, по крайней мере, не так скоро. Что я собиралась сказать ему? Хуже того, что он собирался сказать мне?

Моя грудь расширилась от странного ощущения, которое, как я подозреваю, было одновременно предвкушением и страхом. Мне обнять его или пнуть по яйцам? Я не была готова. И мне хотелось