Огонь, в который Анка влюбилась с первого взгляда, и который помог выбраться ей из того отвратительного подвала…

Вспоминая тот час, час выхода из подвала, Анка всегда будто смаковала его. Каждое мгновение тогда было будоражащим, жутким, и в то же время каким-то болезненно-сладким, слаще всех сладостей, которые только могут существовать…

Тогда, в темноте, чтобы отвлечься от чувства голода, терзающего желудок, Анка щелкала крышечкой зажигалки, и подолгу смотрела на огонь… Отца давно не было. Почему? Он ведь должен был принести ей поесть. Иногда Анка слышала, как он ходит наверху. Но он ли это был? Шаги такие тяжелые и неверные… Если это он, то что с ним?

Но вот ровно зажглась лампа, что Анку напугало и обрадовало одновременно. Дверь на вершине лестницы открылась, и показались ботинки отца. Ну конечно, это он, да вот только, ступает он и вправду тяжело, шатается… Спускаясь, он чуть не упал с этой лестницы, глаза его были мутными, а в правой руке находилась бутылка с какой-то жидкостью. И пахло от отца совсем не так, как обычно. Сейчас от него воняло, воняло резко и отвратительно.

Анка невольно поморщилась. Этот мерзкий запах почти мгновенно перебил запах Ко-кар-вы, легкий шлейф которого еще оставался в подвале.

– Вот и ты… – Выговорил отец глухо и угрожающе.

Внезапно, Анка почувствовала страх и начала отползать к стене, судорожно вцепившись обеими руками в зажигалку.

Что отец намерен сделать с ней сейчас?

– Тут как-то странно пахнет. – Вдруг вымолвил отец. – Мне ка-кажется или… это запах табака?

Мутные глаза его округлились.

– Кто был здесь? Кто курил?

Анка молчала, лишь испуганно завертела головой из стороны в сторону, мол не знает…

– Ну и ладно… – Отец поник головой, потом отпил из бутылки несколько внушительных глотков. – Да к черту… Какая разница. Потом со всем этим разберемся. Сейчас… – Он вновь приложился к бутылке. – Сейчас мне нужна ты. Ты так похожа на свою мать. Она была такой же уродиной, и точно такой же глупой…Она и умерла-то по собственной глупости… Не уследила за собой, за своим чертовым телом. Она курила! Курила, хотя я так пытался отучить ее от этого, и пила частенько… Зараза такая! И ничего не помогало, а я ведь по-всякому поучал ее, ходила потом в синяках, и все равно нихрена не доходило… Только хуже становилось. Вот и подохла от рака… Знаешь, что такое рак?

Зажигалка скользила в ладонях Анки, которые внезапно начали потеть. Нет! Она не хотела знать, что такое рак. Не хотела знать, как умерла ее мать. Все это было ей абсолютно не нужно и не интересно.

– Рак… Это когда в теле у тебя медленно растет смерть. В любом месте может начать расти, опухоль… понимаешь?

Этого Анка не хотела понимать, и потому не поняла…

– О да… – Выговорил отец. – Ты глупа. Но я не дам тебе кончить так же, как она. У тебя ничего не выйдет. Я буду всю жизнь держать тебя в этом чертовом подвале, столько, сколько будет нужно, и никто кроме меня на тебя не повлияет, и ты проживешь очень и очень долго…

Он в третий раз отпил из бутылки, и грузно двинулся к Анке. Он буквально упал на нее, обдавая тошнотворным запахом, приник к ней, попытался сорвать с нее остатки одежды, но в одно мгновение как-то нелепо всхлипнул, и завалился на бок с пузырящейся слюной на губах. Анка, слегка отодвинувшись, всмотрелась в его лицо. Отец спал… Эта жидкость в бутылке заставила его уснуть. Но что это за жидкость?

Повинуясь неожиданному волнительному интересу, Анка взяла бутылку и вылила чуть-чуть жидкости из нее на пол рядом с собой. Запах жидкости отталкивал, ничего более едкого Анке в жизни нюхать не приходилось… Похоже на воду, но вода так не пахнет.

Внезапно, зажигалка в руке Анки потеплела. Анка посмотрела на нее. На одной из металлических тускло блестящих, матовых стенок была словно оттиснута маленькая демоническая рожица, всматриваясь в эту рожицу Анка вдруг поняла, что делать. Мысль словно бы выплыла из зажигалки, и проникла в ее разум. Мысль, проясняющая все…

Жидкость в бутылке – это спящий огонь, и чтобы разбудить его, нужно лишь объединить этот спящий огонь с огнем из зажигалки.

Какая прекрасная мысль. Но чья же она? Анка отлично осознавала чужеродность мысли о жидком огне. Возможно, эта мысль принадлежала Ко-ка-рве? Нет. Эта мысль самой зажигалки. Зажигалка не так проста, как кажется… Зажигалка словно… Тут Анка поняла… Зажигалка является частью естества Ко-ка-рвы, частью его силы, частью его души, и одновременно она является частью Анки. Это теперь ее внутренний голос, направляемый энергией Ко-кар-вы… И он никогда не оставит ее, всегда подскажет ей, что делать…

Мысль про живой огонь имела продолжение. Она логически завершалась…

Анка поднялась на ноги, взяла в руки бутылку, и аккуратно вылила оставшуюся внутри жидкость на отца. Жидкости было не так уж и много, поэтому Анка старалась распределять ее равномерно. Больше всего конечно же стоило вылить на одежду, немного на волосы, на руки, на лицо…

В подвале было не так много мусора, который по мнению Анки мог бы гореть, но Анка собрала его весь, в том числе и стопки каких-то старых, заляпанных грязью газет. Эти газеты Анка, как могла, изорвала, и со всем прочим, уложила прямо на отца, что-то запихнула прямо под его промоченную жидким огнем рубашку…

Делая все это, Анка вспоминала все слова Ко-кар-вы, что он сказал ей. Думала о том, какой же она прекрасный маленький демон, о том, что даже сейчас она выбор делает, и выбор этот конечно же правильный… По-другому и быть и не может!

– Я так хочу… – Завороженно прошептала Анка, поджигая огонек зажигалки. – Я так сама хочу… Это мой выбор.

Произнеся эти слова, она, улыбаясь, разбудила жидкий спящий огонь…

***

Ночь была темной, но осветилась ярко-ярко, когда на одной из улиц маленького городка, загорелся старый дом.

То был дом Анки, и прячась на противоположной стороне улицы, за мощным стволом раскидистого дуба, она смотрела,